Николай Бухарин - страница 32

Мир был подписан, но условия оказались намного хуже первоначальных. «…В этом, — писал Ленин, — виноваты, по отношению к великороссийской Советской республике, наши горе-„левые“ Бухарин, Ломов, Урицкий и К^>о».[125]

Выступая на VII съезде партии (март 1918 г.), Н. И. Бухарин говорил: «Русская революция либо будет спасена международной революцией, либо погибнет под ударами международного капитала… Международная революция, и только она одна, — наше спасение… Выгоды, проистекающие из подписания мирного договора, являются иллюзией».[126]

Доводы Бухарина против подписания мирного договора сводились к тому, что империалистические хищники неизбежно объединятся против Советской Республики. Этому зловещему союзу может противостоять только международный революционный фронт. Он все время подчеркивал, что российский пролетариат является одним из отрядов международного рабочего движения. Поэтому надо начать «священную войну против милитаризма и империализма», ибо, «сохраняя свою социалистическую республику, мы проигрываем шансы международного движения». Условия мирного договора, говорил он, приведут к прекращению революционной пропаганды, заставят замолчать «колокол, гудящий на весь мир», «у этого колокола мы отрезаем язык», ибо сила Советской Республики — в ее революционных идеалах.[127]

Бухарин хорошо понимал, что у Советской России нет возможности вести войну с империалистическим хищником, ибо регулярной армии у республики фактически не было. Поэтому он призывал к гражданской войне с международным капиталом. Под натиском хищника, того зверя, который прыгает на рабочих и крестьян, они будут отвечать контрнатиском, создавать свою армию, организовываться, учиться владеть оружием. «Чем дальше неприятель будет продвигаться в глубь России, — в более невыгодные условия он будет попадать. Позади себя он будет оставлять враждебный тыл, перед собой иметь все более и более уплотняющееся население, как результат этого нашествия, потому что немцы не медлят показать себя; они будут расправляться с рабочими и крестьянами… они увидят на деле, что значит жить под немцем».[128]

Таким образом, говорил на съезде Бухарин, война со стороны Советской Республики «неизбежно будет носить характер партизанской войны летучих отрядов». Он доказывал, что кратковременная передышка не приведет к существенному облегчению нашего положения. Партизанская же война будет втягивать с нарастающей быстротой в свою орбиту широкие слои трудящихся масс. На первых порах мы будем терпеть сокрушительные поражения, потеряем крупные города, но положение империалистов станет безвыходным, им придется «„выдирать зубами“ Советскую власть из каждой фабрики, из каждого завода, из каждого села и деревни». Советская власть «не погибнет со сдачей Питера, Москвы». Составляющее большинство населения крестьянство будет втягиваться в борьбу, увидев, что у них отнимают только что полученную землю и результаты их труда, и именно этот крестьянин в конце концов и будет спасать революцию. Необходимо проводить мобилизацию сил в процессе борьбы.[129]

Заканчивая свой доклад, Бухарин предложил «аннулировать договор о мире, который ничего не дает, который означает нашу капитуляцию, и теперь же приступить к правильной подготовке, к созданию боеспособной Красной Армии… Не нужно поддаваться никаким иллюзиям, никакой панике и утверждениям, что война невозможна. Другого выхода нет… Не погибнуть хотим мы, а жить для революции, для социализма!»[130]

Большинство делегатов съезда одобрило ленинский курс: 30 делегатов проголосовало за мирный договор, 12 — против и 4 — воздержались.

Позднее Бухарин признал свою ошибку. 11 октября 1918 года он писал в «Правде»: «Я должен честно и открыто признать, что мы были не правы, прав был тов. Ленин, ибо передышка дала нам возможность сконцентрировать силы, организовать сильную Красную Армию. Теперь каждый хороший стратег должен понимать, что мы не должны дробить свои силы, а направить их против сильнейшего врага». В то же время он отмечал, что перспектива вступления социалистического правительства в переговоры с империалистическим хищником «возмущала нашу интернациональную совесть».