Николай Чудотворец - страница 27

Святитель Николай застал еще при жизни и мог пользоваться трудами Цензорина, римского филолога, писателя и музыкального теоретика. Это он создал известное сочинение «О дне рождения», пытаясь разобрать в нем важнейшие вопросы бытия: календарь, сущность истории, основы астрономии, тайну происхождения человека, а также азы современной ему музыки и математики. Цензорин рассуждал о гармонии мира, он дал знаменитое определение музыки, считая ее наукой о соразмерности (модуляции) мелодии. Многие его труды, к сожалению, ныне утрачены…

В это же время в научном мире появился «Герметический корпус» («Корпус Герметикум», или «Герметический свод», лат. Corpus Hermeticum), представляющий из себя блок приписываемых древнему мудрецу Гермесу Трисме-гисту трактатов религиозно-философского характера, на древнегреческом языке. То было обнародование герметической философии, собрания греческих и египетских представлений и суеверий, которое изложили как мистические и таинственные учения. Написаны они были в III столетии, дошли до нас не полностью. Трактаты эти относят к философскому герметизму.

Не менее ценным стал вклад в науки и искусства Гая Юлия Солина (III век). Известный тогда римский писатель сочинил труд «О достойном памяти» (или «Собрание достойных упоминания вещей»). Здесь он изложил свои знания по географии. Создав уникальное занимательное чтение для заинтересованной публики, он умело поместил в книгу различные истории и курьезные факты, связанные с жизнью людей, животных, с растениями и даже горными породами и минералами. Включив в труд описание Германии, Галлии, Британии, Испании, Италии, Геллеспонта и Понта, Африки, Малой Азии и Индии, автор впервые внедрил в европейское сознание термин «Средиземное море». Именно у берегов его, в описанной Гаем Юлием Солином Малой Азии, и жил святитель Николай. А книга пользовалась такой популярностью, что не прочитать ее или не слышать о ней епископ Мирликийский просто не мог…

Таковой предстает перед нами панорама жизни европейской и азиатской цивилизаций на рубеже III–IV веков от Рождества Христова.

Иногда говорят так: святитель Николай был образцовым христианином в Ликии. По этой причине его иногда сравнивают с современными ему церковными подвижниками, теми, кто принимал тогда, развивал и укреплял христианскую веру. Так ли это на самом деле? Нужно ли утверждать то, что не совсем принципиально? Ведь для нас важнее, что он стал значительно более влиятелен и известен, нежели многие его современники или соратники. Он не просто был примерным христианином, но и повлиял на христианизацию всей европейской цивилизации, за что не раз мог поплатиться своей жизнью.

Мы имеем не так много, а вернее сказать — мало источников, которые бы нам рассказывали о жизни христиан в Ликии. Как мы уже говорили, большинство жителей Анатолии, и в особенности — ее южного побережья, в то время не исповедовали Христа, зачастую были приверженцами других религий или даже язычниками. Задабривание предков было важнейшим действом в сфере верований. Как писал во II веке от Рождества Христова Лукиан, объясняя языческие жертвы для предков: «Люди воображают, что души выходят наружу к приносимой пище и питаются дымом сжигаемого мяса и вином, вылитым на землю».

Сила языческих традиций так или иначе играла большую роль в судьбе святого Николая. В детстве и юности он был окружен языческими античными богами, храмами и алтарями, множество людей вокруг соблюдали античные старинные обычаи и традиции. Даже после Первого Вселенского собора, в том же IV столетии от Рождества Христова, император Юлиан Отступник, ярый язычник, так описывал параллельное сосуществование христианства и язычества, служителей Церкви Христовой и поклонников античных культов, приводя в пример одного из епископов-христиан, не гнушавшегося и языческих верований:

«Будучи епископом галилеян, он почитал богов. Приглашенный явиться к блаженному царю Констанцию, я держал путь через эти места и раз ранним утром из Троады пошел в Трою через агору. Епископ встретил меня и, когда я пожелал осмотреть памятники города… а это был у меня предлог для посещения священных храмов, — предложил себя в проводники и повел меня повсюду… Он был не чужд почитания богов. Там есть святилище Гектора, где стояла медная статуя в маленьком храме, при нем под открытым небом стояло изображение великого Ахилла… Заметив, что жертвенники еще хранят следы жертвоприношений и что статуя Гектора обильно полита благовониями, я обращаюсь к Пигасию с вопросом: «Что это? Разве троянцы приносят жертвы?» — «Что же дурного, — ответил он, — если они почитают хорошего человека и своего согражданина, как и мы кланяемся своим мученикам». — «Пойдем, — сказал я, — к святилищу Афины Троянской». Он очень охотно повел меня и открыл храм и, как бы рисуясь, с полным вниманием показал мне сохранившиеся статуи, причем не позволил себе ничего такого, что обычно делают в таких случаях… не делал знамения на нечестивом челе и не шептал про себя, как они. Ибо высшая степень богословствования у них заключается в этих двух вещах: шипеть против демонов и делать на челе крестное знамение. Затем он пошел со мной до жертвенника Ахилла и показал гробницу его, вполне сохранившуюся. Был слух, что она была раскопана им, но он подходил к ней с большим благоговением, — это я сам видел. Я слышал от тех, которые ныне весьма к нему враждебно настроены, что тайно он воздавал поклонение солнцу».