Николай Эрнестович Бауман - страница 21

Беседы студентов по дороге в Ромодан дошли, оказывается, до слуха начальства. Друзьям грозил арест. Кроме того, директор института, напуганный запросом попечителя учебного округа, также мог предложить Бауману и Сущинскому подать прошение об увольнении из института по «собственному желанию». Между тем до выпуска из института оставалось около полугода. По совету друзей, Бауман усилил конспирацию, реже стал появляться в рабочих слободках и начал готовиться к приближающимся выпускным экзаменам. Обладая превосходной памятью и недюжинными способностями, он учился в институте хорошо. Весной 1895 года Бауман окончил его с отличием. Он думал о том широком поле деятельности, которое развернется перед ним, когда он станет сельским ветеринарным врачом. Избегая государственной службы, он подал просьбу о зачислении в Саратовское земство. Председатель земской управы согласился, впредь до утверждения Баумана, назначить молодого ветеринара в село одного из уездов Саратовской губернии.

Саратовский губернатор, получив просьбу председателя губернской земской управы об утверждении Баумана и Сущинского врачами в ветеринарных пунктах Саратовской губернии, запросил мнение казанского губернатора. Начальник Казанской губернии, в свою очередь, запросил казанское жандармское управление о политической благонадежности обоих ветеринарных врачей. Дело дошл© до департамента полиции: в Центральном историческом архиве (фонд департамента полиции, особый отдел, дело № 818, 1904 год — «О ветеринарном враче Николае Эрнестове Баумане») хранится ответ (21 августа (2 сентября) 1895 года) департамента полиции казанскому губернатору: «…к определению окончившего курс в Казанском ветеринарном институте Николая Эрнестовича Баумана на службу в Саратовское губернское земство препятствий со стороны 2-го департамента не встречается». Отношение это подписал вице-директор Зволянский, сделавший на копии отношения дополнительную резолюцию: «Завести дело».

Пока шла переписка земства с губернатором, а губернатора с департаментом полиции, Николай Эрнестович, пользуясь временным разрешением председателя губернской земской управы, весной 1895 года выехал в село Новые Бурасы, к месту своей службы на участковом ветеринарном пункте.

Перед отъездом в Саратовскую губернию Бауман простился с друзьями по кружкам, съездил на целых три дня с ними, пользуясь неприсутственными праздничными днями, на рыбалку вниз по Волге.

— Здесь ведь не так далеко. Я и из Саратова буду держать с вами связь, — говорил он при расставании молодым рабочим-кружковцам. Удачно избежав наблюдения сыщиков и полицейских, Бауман и Сущинский, вернувшись в Казань, собрали свои небогатые пожитки и быстро приготовились к отъезду на место службы.

Бауман зашел проститься к родным. Все годы ученья в институте он отказывался от помощи родителей, видя их затруднительное материальное положение. Но, несмотря на уход из дома и самостоятельное существование, Бауман был в курсе всех домашних дел, часто справлялся о здоровье Эрнеста Андреевича, уже тогда чувствовавшего первые признаки сердечной болезни, которая впоследствии свела его в могилу{Отец Н. Э. Баумана умер в 1908 году от сердечного припадка во время работы, за верстаком.}.

На следующий же день Бауман на пароходе, отправился в Саратов.

В Саратове молодому ветеринарному врачу пришлось пробыть более недели. У него уже были некоторые адреса, данные ему казанскими социал-демократами, и Бауман, прежде чем направиться в село, к месту службы, установил связь с саратовскими революционными кругами. Он, конечно, не думал сидеть безвыездно на своем ветеринарном участке и поэтому предварительно ознакомился с саратовскими революционерами, тяготевшими к марксизму. В Саратове в то время, так же как и в Казани, существовали подпольные социал-демократические кружки.

Саратовская губерния привлекала Баумана также и тем, что в половине девяностых годов здесь целый ряд уездов был охвачен революционными выступлениями крестьян. То в одном, то в другом, а иногда и в трех-четырех уездах сразу газеты Саратовской губернии отмечали пожары помещичьих усадеб, избиения управляющих, порубки помещичьих лесов.