Николай Рерих - страница 8

Историю жестокой барыни юноша записывает подробно, строит детальный жанровый очерк, заставляющий вспомнить картины Перова или Неврева.

Но среди многих записей молодого Рериха такой этюд — исключение. Вероятно, сюжет привлек тем, что относился уже к старине, не к быту, но к былью, — свары современных помещиков и их драматические отношения с вольными крестьянами не привлекают внимания начинающего литератора. В деревнях он бывает нечасто, его притягивают не сельские улицы, не крестьянские труды, но круговорот самой природы, неторопливые и неодолимые смены времен года, единство земли и неба, рек и лесов. Он исхаживает ближние и дальние окрестности «Извары» — под высоким небом, по которому чередой плывут облака, и в их очертаниях видятся всадники, драконы, ангелы, простирающие крылья над спокойной землей.

Синяя речка Изварка вьется в темных лесах, в зеленых полях, повсюду словно прорастают, поднимаются из земли валуны — серо-коричневые, бурые, округло-гладкие и обросшие мхами. Окрай России, близкий уже рыцарским замкам, ратушам и крепостным стенам балтийских городов, старине эстляндской, курляндской и дальней — скандинавской: «Вдруг стало видно далеко во все концы света».

«Майский жук» растет в прекрасном круговороте времен года, воспринимая мир как нечто единое, огромное, древнее, что вращается вокруг центра — «Извары».

Дальше прогулки, долгие походы не только склоняют к мечтаниям, но развивают вполне реальную наблюдательность; осенью Рерих появляется в гимназии с гербариями, с коллекцией минералов, составленной, когда рабочие на шоссе дробили камень.

Тщательно выписывает он в отдельную тетрадь «разделение птиц Санкт-Петербургской губернии на подклассы, разряды, отряды, семьи». Собирает коллекцию птичьих перьев. Получив в апреле 1892 года свидетельство — «От Лесного Департамента ученику VII класса Санкт-Петербургской гимназии К. Мая, Николаю Рериху, на основании статьи 10 закона 3 февраля 1892 г. на право собирания яиц птиц с научной целью во всякое время года в течение 1892 г. в казенных лесных дачах Санкт-Петербургской губернии», — юноша составляет еще одну хрупкую, переложенную ватой коллекцию.

Основываясь на своих наблюдениях, он сочиняет негодующую отповедь автору книжки «Наши благодетели — сарыч и ворона», доказывая, что вороны приносят вред, а не пользу. Эта «отрицательная рецензия» гимназиста (под названием — «Любопытная книжка») печатается в 1891 году в журнале «Русский охотник». Автор книжки называет птицу: «Сарыч, он же канюк, копчик, скопа». Гимназист с полным знанием предмета поправляет автора: против каждого нового определения Рерих ставит свое «sic!» — точь-в-точь как гимназический учитель — и вопрошает: «Что это такое значит — я не мог догадаться; ведь это все равно, что сказать: легавая, она же гончая, борзая. Так как все три животные — собаки, все три — охотничьи, но между тем эти собаки ничего общего между собою не имеют. Так же и здесь, конечно, что канюк, копчик и скопа — все птицы, и все притом хищные, но канюк принадлежит к роду сарычей, копчик — к соколам, а скопа — к скопам»… В журналах «Русский охотник», «Природа и охота» печатаются и другие заметки об охоте (например, о необыкновенной живучести подстреленного зайца), солидно подписанные «Н. К. Рерих».

Юный Рерих пишет этюды об охоте, очерки о лесном озере с вязким дном, которое называется Глухим, и о другом озере, что не замерзает зимой, — говорят, что в нем бьют горячие ключи, хотя, вероятнее всего, это лишь сильные ключи. Мальчик знает лес и поле, луга и небо в любое время года, в любой час суток, в предрассветной весенней тишине, в дремотном зимнем безмолвии, в осенних шелестах листопада и летнем разнотравье.

В 1892 году Рерих сочиняет «Зимние картины». Он хочет ввести читателя в зимний лес и сам пристально вглядывается в его оттенки; написал — «синевато-серое небо», зачеркнул, написал — «лиловато-серое». Восходит солнце, розовая заря поднимается над деревьями — это каждый видит, но юноша замечает оттенки, которые увидит не каждый: «Деревья ярко-белые на свету и такие синеватые в тенях мягко выделяются на фоне неба… Дорога серой чертой вьется, извивается по белой равнине. Снежная пыль летит из-под копыт. Бойко бегут мохнатые лошаденки… Господи! Как хорошо в такую минуту!»