Никто не любит крокодилов - страница 19

В мае 1937 года тяжелые четырехмоторные самолеты «приземлились» невдалеке от Северного полюса. Под лучами ослепительно яркого солнца поблескивали острые изломы торошенного льда, искрились мириады снежинок. В морозном воздухе царила тишина. Ни один след не отпечатался на снежной целине...Казалось бы, жизни нет и она невозможна в этой ледяной пустыне. Но вдруг откуда-то с неба полилась незатейливая, но мелодичная трель, а вскоре показалась и сама птаха — пуночка. Она без страха садилась на крылья и антенны самолетов.Откуда появилась эта зерноядная размером с воробья птица? У летчиков и ученых даже возникло подозрение, что они случайно привезли ее с собой. Но оставшихся на льдине папанинцев пуночки навещали и позже.Эти пернатые быстро осваиваются среди станционных построек, «выясняют» местонахождение продовольственного склада, кухни, собирают возле них корм и живут здесь иногда по нескольку недель. Больше того, известны случаи, когда пуночки, не смущаясь непривычной обстановкой, отсутствием суши, устраивали возле дрейфующих во льдах станций или корабля гнездо и пытались высиживать птенцов. В конце июня 1958 года полярники станции «СП-7» (находившейся за 86° с. ш.!) неожиданно обнаружили гнездо пуночки, устроенное в пустом ящике, стоявшем у стены домика. За неимением травы оно было свито из мелких стружек, бумажек, рассученных кусочков веревок, но так же тщательно, как это делается на «Большой земле». В гнезде лежало четыре голубоватых яичка. Вся экспедиция с интересом следила за развитием столь необычного события. Повар даже принял птиц на «плановое снабжение». В начале июля в гнезде было уже пять яиц. Однако случилось непредвиденное: птицами заинтересовались и собаки. Добравшись до ящика, они оставили пуночек бездетными.Полярники первой в истории дрейфующей ледовой станции наблюдали не только пуночек. Возле их палатки появились чистики, чайки, глупыши, тюлени, белые медведи. Так было еще раз доказано, что жизнь не угасает и на «вершине мира», которая долгое время представляла собой крупнейшее «белое пятно» на карте планеты.Экспедиция Фритьофа Нансена на «Фраме» в конце прошлого столетия приподняла завесу над природой Центральной Арктики. Важные сведения об органическом мире этой области доставили в предвоенные годы экспедиции на льдине («СП-1») и ледокольном пароходе «Седов». Однако особенно обогатились представления о жизни Центральной Арктики за последние 10—15 лет, благодаря разносторонним и планомерным исследованиям, осуществленным преимущественно советскими дрейфующими станциями и высокоширотными воздушными экспедициями,Лед в Центральной Арктике держится круглый год, ко это не сплошной панцирь. В любое время, даже зимой, здесь есть пространства чистой воды, которые иногда тянутся на сотни километров. Эти-то полыньи и представляют главные очаги жизни. За долгую арктическую зиму в морских водах успевает накопиться большое количество необходимых для ее развития «удобрений» — нитратов и фосфатов. Летом круглосуточное солнечное освещение порождает в полыньях и разводьях бурную, хотя и кратковременную, вспышку жизни. Используя запасы минеральных солей, необычайно обильно развиваются вначале растительные, затем животные организмы планктона: фитопланктон и зоопланктон. Естественно, что появляются и потребители этих взвешенных в воде живых частиц: рыбы, морские звери, птицы.Таким образом, как и всюду на земном шаре, жизнь в высоких широтах Арктики в конечном счете порождается и поддерживается энергией солнца. Очень важно, что этот животворный источник не иссякает и зимой, когда в Арктике властвует полярная ночь. Солнечная энергия, поглощенная морскими водами в Карибском море, у берегов Кубы, приносится сюда с теплым атлантическим течением и таким сложным путем косвенно поддерживает жизнь до прихода полярного лета.Установлено, что в водах Центральной Арктики обитает около 15 видов рыб. Много раз попадались исследователям бычки, а однажды здесь обнаружили даже ската. Лучше всех освоилась с суровым климатом сайка — мелкая полярная треска. Рыбешку часто находят в своих лунках гидрологи дрейфующих станций. Это основной потребитель планктона и главный корм тюленей, особенно нерп, белух, морских птиц. О том, насколько обильна эта рыба в Арктике, можно судить хотя бы по тому, что на берегах Новой Земли во время шторма нередко нагромождаются валы выброшенной сайки. Высота и ширина их достигает нескольких метров, а в длину они растягиваются на километры!Птиц в Центральной Арктике значительно больше, чем рыбы,— около 30 видов, главным образом морских: белые чайки, чайки моевки, большие полярные, розовые и вилохвостые, поморники, полярные крачки, глупыши, чистики. Неоднократно наблюдались здесь также кайры, небольшие нырковые утки-морянки, гаги. Все они, обитатели арктической суши, устраивают гнезда и размножаются относительно неподалеку от «вершины мира» и во время своих кочевок регулярно посещают ее.Наиболее оживленно в окрестностях Северного полюса в период с мая по сентябрь, особенно в июле и августе, когда больше всего открытой воды.Вторую группу пернатых, встречающихся во льдах Центральной Арктики, составляют небольшие сухопутные птицы, обладающие ограниченными способностями к полету. Это уже известная нам пуночка, лапландский подорожник, некоторые кулички. В отличие от морских птиц они попадают сюда не по своей воле, а вынужденно, оказавшись во власти ветра.Однако и судьба пернатых, очутившихся среди ледяных полей, вдали от людского жилья, не так уж плачевна, как может показаться. Ведь они все-таки обитатели Арктики, отличающиеся крайней неприхотливостью к корму. Те же пуночки, хотя и относятся к зерноядным птицам, в Центральной Арктике начинают вести «полуморской» образ жизни, переключаются на добывание мелких планктонных рачков, выплеснутых с водой на края льдин.Пролетные птицы образуют особую группу обитателей Центральной Арктики. Как известно, когда к северу от Новосибирских островов шли поиски легендарной Земли Санникова, одним из важных доказательств ее существования считали пролет птиц к северу и с севера, наблюдавшийся весной и осенью с островов Новосибирского архипелага. Исследователь Арктики Э. В. Толль видел крупного хищника (возможно, орла), пролетавшего с юга на север над островом Беннета. В обратном направлении пролетели сокол и стая гусей (по-видимому, черных казарок).Исследованиями последних лет установлено, что Земля Санникова не существует. Куда же в таком случае летят птицы? Ответ может быть только один: птицы летят кратчайшим путем, через Северный Ледовитый океан, из Восточной Сибири в Западную Америку и обратно. Черные казарки, населяющие северные побережья обоих материков, преодолевают этот путь, растянувшийся на две тысячи километров, делая остановки во льдах для отдыха. Более вероятно, что по арктической трассе летят в Америку на линьку сибирские казарки.Перелеты через Центральную Арктику подтверждены также кольцеванием птиц. Например, в устье Колымы, на северной оконечности острова Котельного и в других местах Восточной Сибири неоднократно добывались черные казарки, окольцованные на Аляске.До сих пор речь шла только о кочующих в Центральной Арктике птицах или птицах, перелетающих через эти области. Не исключена возможность, что кроме них в высоких широтах Северного Ледовитого океана будут обнаружены и относительно регулярно размножающиеся пернатые. Ими могут оказаться белые чайки, населяющие только северные участки арктической суши и удивляющие зоологов необычайной неприхотливостью в выборе корма и мест для гнездования. Полярные летчики уже неоднократно замечали чаек, упорно летающих над одним и тем же участком ледяных полей, расположенным вдали от воды. Если учесть, что белые чайки могут отыскивать пищу на большом удалении от мест размножения и устраивать гнезда среди скоплений бревен, водорослей, валунов, нередко встречающихся на льдах, то предположение об их гнездовании здесь не будет казаться слишком неправдоподобным.Разнообразие млекопитающих Центральной Арктики по сравнению с птицами невелико, их всего шесть-семь видов: белый медведь, песец, из тюленей — нерпа, морской заяц и морж, из китообразных — нарвал и, по-видимому, белуха.Белые медведи проводят жизнь в странствиях по льдам. Следуя за медведями и питаясь остатками убитых ими тюленей, «деля с ними и радость, и горе», в Центральную Арктику нередко проникают песцы. Можно предположить, что откочевка их осенью к северу, в дрейфующие льды, столь же обычное явление, как и переселение на юг, в полосу лесотундры и леса. Кочуя по льдам, песцы иногда удаляются от суши на очень большое расстояние. Так, зимовщики станции «СП-4» встретили песца в 900 километрах от ближайшего островка. У самого Северного полюса песцы еще не наблюдались, но в 150—200 километрах от него их замечали довольно часто.Нерпы и морские зайцы показываются вблизи Северного полюса, неожиданно выглядывая из разводий, трещин и лунок во льду, которые полярники делают при гидрологических работах. На станции «СП-7» одна нерпа даже прижилась у лунки, пробитой гидрологами внутри палатки. Ее не пугали ни яркий свет, ни шум лебедки, поднимавшей и опускавшей трос с инструментами, ни люди. Она настолько привыкла к частым встречам с ними, что позволяла трогать себя за усы.Моржи в высоких широтах Северного Ледовитого океана встречаются гораздо реже. Они, по-видимому, попадают сюда случайно, с быстро дрейфующими льдами, а оказавшись на «вершине мира», чувствуют себя неуютно. Питаются они донными кормами, ныряя на пятидесятиметровую глубину. Море в Центральной Арктике намного глубже, чем в их родных краях, и моржи обречены здесь на голодное существование.Таким образом, сейчас уже можно говорить о том, что Центральная Арктика вовсе не безжизненная пустыня, что ей свойственна вполне определенная, весьма своеобразная фауна.Существование в Северном Ледовитом океане постоянных участков открытой воды было известно издавна. Наиболее крупные из них даже приобрели собственные названия. Это Великая Сибирская, Таймырская, Гренландская полыньи. Например, Великую Сибирскую полынью еще в начале прошлого столетия обследовал любознательный и предприимчивый промышленник Яков Санников. Широкая полоса свободного ото льда моря стала непреодолимой преградой на его пути к «открытой» им неведомой земле. Гренландская полынья в начале нынешнего столетия доставила немало забот и огорчений Роберту Пири, направлявшемуся к Северному полюсу. Однако закономерности распределения этих водных пространств в Арктике были изучены лишь в самые последние годы советским полярным исследователем профессором Я. Я. Гаккелем.Участки открытого моря в основном расположены на окраинах Центральной Арктики — в тех областях, где встречаются различные по динамике массы льдов: дрейфующие льдины и неподвижный припай. Следовательно, «крыша мира» окружена, в идеале, замкнутым кольцом полыней. По некоторым отрывочным наблюдениям и косвенным признакам можно догадаться, что это поистине «арктическое кольцо жизни». Долгую полярную ночь, когда нагромождения торосов скупо освещают лишь луна да полные неизъяснимой, таинственной прелести сполохи, когда льды в Центральной Арктике смыкаются, на этих полыньях скапливаются и птицы, и млекопитающие.До сих пор остаются неизвестными места зимних квартир редчайших на земном шаре птиц — розовых чаек. Как это теперь установлено, они гнездятся лишь на северо-востоке Якутии и в отличие от подавляющего большинства наших пернатых улетают не на юг, а на север. Изучение их пролетных путей наводит на мысль, что зиму розовые чайки также проводят на «арктическом кольце жизни», точнее, на Великой Сибирской полынье.Вовсе не исключено, что концентрация тюленей и китообразных здесь столь значительна, что имеет даже промысловое значение. К сожалению, арктические полыньи еще не обследованы зоологами.