Никто не скажет правды - страница 54
Княжна побледнела, как будто отец намекнул на ее тайную связь с Тьером.
— Посол Федерации вмешался, поскольку вопрос вошел в сферу интересов его державы! — возразила княжна. — Подтверждаю это в присутствии министра Асеня.
— Что это значит? — спросил министр. Генерал, застывший статуей возле его кресла, неожиданно «ожил» и внимательно взглянул на шаршанку. Княжна Номинэ ответила:
— Во время встречи на Шаршанне послу Тьеру стало известно о заговоре против его Родины.
— На Шаршанне? — министр позволил себе выказать сомнение, смешанное с удивлением. Его можно было понять: переговоры на Шаршанне — слишком странное место для организации заговора против Федерации.
— На переговорах присутствовал человек, который имел отношение к заговорщикам, — пояснила княжна. Министр бросил взгляд на стоявшего рядом генерала. Определенно, о ментальных возможностях жителей Лалля и Шаршанны он знал. Но для жителей Федерации, где феномен телепатии был всего лишь легендой об утраченной возможности, сложно было принять существовавший «в мыслях» заговор как свидетельство реальной угрозы.
— Это странно. Насколько мне известно, сам посол имеет отношение к некоему заговору, — сказал Асень.
— Ложь! — гневно воскликнула княжна. Слишком эмоционально, чтобы на это не обратили внимание. Днкмар не выглядел счастливым раньше, теперь и вовсе казался мрачным. Наверное, вернулся к сожалениям по поводу спасения Тьера.
— При всем уважении к вашим способностям и вашей мудрости, — сказал генерал, глядя на княжну, — возможно, вы недостаточно разобрались в хитросплетениях внутренней политики Федерации. Посол Тьер мог исказить ваше представление…
— Посол здесь не причем. Это я предупредила его, — возразила княжна. Князь Солнце отступил. И так было ясно, что подробности побега дочери были известны ему с иными деталями; похоже, Князю Солнце было вполне достаточно заговора повелителей Лалля, не способных разобраться в своем отношении к Шаршанне. Заговор против Федерации стал для него сюрпризом, вряд ли приятным. Стоило отдать должное Князю Солнце, он не стал требовать прекращения переговоров и молчания дочери, как не стал предполагать, что на его дочь могли покушаться не только люди жениха, которого он уже как жениха и не рассматривал.
— Вы узнали из мыслей кого-то из присутствующих на переговорах о готовящемся заговоре, — подытожил Асень; тон его был таков, будто для министра внешней политики было обычным делом раскрытие заговоров во время переговоров. — И вы предупредили посла Тьера.
— Приношу свои извинения. Я не шпионила, — княжна Номинэ склонила голову. — Это вышло случайно, в момент эмоциональной нестабильности…
«Эмоциональная нестабильность» звучало куда солидней, чем, скажем, «я испугалась», никто не стал спорить.
— То есть, мыслей посла Тьера вы не прочли? — уточнил генерал. Княжна покачала головой.
— Он не знал о заговоре до моего предупреждения. Попытался сообщить об этом кому-то на Земле. Мне неизвестно — кому.
— Мы запеленговали эту передачу. Благодаря ей удалось вычислить направление бегства Тьера, — подал голос Красс. Княжна взглянула на него неприязненно.
— Вам известно, что я предупредила Тьера о вас.
По крайней мере, она не говорила «Шеель». Красс не испугался, но обвинение ему не понравилось.
— Тьер сказал бы что угодно, он фанатик.
— Помолчите, Красс. Вы упустили его, незачем теперь давать экспертные оценки, — заметил генерал. Это обвинение не понравилось майору куда больше.
— Я предупреждал, что у Тьера здесь могут быть сообщники. Он не мог самостоятельно покинуть изолятор агентуры Кирина.
Джер-Мар промолчал только потому, что подтверждение этого заявления было бы подтверждением и того, что Тьеру помог кто-то из агентов.
— Вы выяснили — кто? — спросил Асень.
— Нет. У нас не было времени. Тьер не отвечал на вопросы.
— Возможно, сейчас бы он ответил, но у нас нет главного свидетеля, равно как и главного обвиняемого.
— Его бы и не было. Учитывая, что при допросе использовались психотропные препараты в критических дозах, — подала голос Яна. Джер-Мар нахмурился, лицо его озарилось догадкой, которая была одновременно и подозрением. Красс хищно улыбнулся.