Никто не знает - страница 8

Касси прекрасно понимала, что время ее уходит. Ей было уже тридцать девять, и все ощутимее становились рамки казавшейся когда-то беспредельной тележурналистики. Начальство на словах могло обещать что угодно, но место в информационной программе, идущей во время массового просмотра, скорее всего, досталось бы немолодым мужчинам, а не женщинам в возрасте. По всем статьям пришла пора переключиться и переехать в Нью-Йорк. Но история с Мэгги Линч все изменила и полностью перечеркнула планы Касси. Девушка погибла, и Касси в определенной степени оказалась к этому причастна. Как мать, Касси хорошо понимала боль и гнев Памелы Линч и ее стремление к справедливому суду. Неизвестный начальник пока оставался в тени, в то время как Касси оказалась на виду и стала мишенью для мщения, притом заслуженно.

Касси направилась по пирсу к берегу. Надо было возвращаться домой, если так можно назвать квартиру, которую она снимала, принять душ, переодеться и заставить себя ехать на службу, ставшую постоянным напоминанием о ее неудаче. В конце пирса ее поджидал прокаленный солнцем мужчина в красных, видавших виды бермудах и красно-черной гавайской рубашке, висевшей на нем, как на вешалке. В этой же одежде и в тех же самых черных туфлях на резиновой подошве и грязных носках она видела его далеко не первый день. На прокаленном солнцем, обветренном лице тускло поблескивали голубые глаза. Свалявшиеся седые пряди со стальным отливом были стянуты в хвост вместе с запутавшимися в них клочками сена. На бесцветных губах растрескалась кожа.

Бог весть, где коротал ночь этот человек, но с того раза, как Касси дала ему первые пять долларов, он взял себе за правило каждое утро встречать ее у пирса. Касси остановилась и вытащила сложенную купюру из-за резинки на запястье.

— Обязательно купите сегодня себе что-нибудь вкусное, хорошо? — решительным тоном проговорила она, передавая деньги. Мужчина молча кивнул.

Начало этому своеобразному утреннему ритуалу было положено вскоре после ее переезда в Майами. Тогда же она попыталась разузнать, кто этот человек и откуда и как он оказался в таком бедственном положении. Но люди предпочитали отмалчиваться, и она прекратила расспросы. Ей также не удавалось разговорить незнакомца, но, давая ему деньги, она чувствовала, как на душе у нее теплеет. А еще она надеялась, что полученные деньги тратились им на еду, а не на выпивку. Неужели у этого бедняги не было рядом ни одной родной души, чтобы позаботиться о нем? Мысль огорчала и пугала Касси. «Если Бог не смилуется, то и меня это ждет», — поеживаясь от такой возможности, Касси затрусила прочь. Вот уж точно, что жизнь похожа на дорогу с крутыми поворотами. И она может докатиться до такого положения. Никто от этого не застрахован.

На протяжении минувших лет она трудилась, не жалея сил, чтобы сделать карьеру, часто в ущерб личной жизни. Теперь служебное рвение вышло ей боком, и в довершение всех бед с ней не было ни мужа, ни дочери. И винить в этом Джима и Ханну она не могла. Когда Ханна росла, между ней и отцом установилась особая связь, и все потому, что Джим проводил с дочерью больше времени. Джим Шеридан преподавал английский язык в старших классах школы. В графике его работы не было резких изменений и плюс к этому продолжительные летние каникулы. Так в результате сложилось, что воспитанием ребенка больше занимался он. Джим помогал Ханне готовить уроки, тренировал ее бейсбольную команду, водил ее в танцевальную студию и на прием к врачу. А частые вызовы на работу отрывали и отдаляли Касси от дочери и мужа.

Касси убеждала себя, что ее работа давала Ханне много преимуществ. Джим получал очень приличное жалование, но основным источником пополнения семейного бюджета являлась работа Касси, поскольку зарабатывала она в пять раз больше мужа. Они могли позволить себе кирпичный дом времен колониальной Америки с четырьмя спальнями и тремя ванными комнатами в Александрии, пригороде Вашингтона, ее «сааб» с открывающимся верхом и «вольво»-фургон у Джима. Из того же источника оплачивались летний лагерь, когда Ханна была поменьше, и покупки в дорогих магазинах. А теперь в этом доме для нее не оказалось места. Джим хотел развода, тринадцатилетняя Ханна желала остаться с отцом, а руководство «Вестей» разлучило Касси с ее обожаемым Вашингтоном. Ее направили в филиал в Майами, где она пережидала, пока решался вопрос с иском, предъявленным ей и компании «Вести» в связи со смертью Мэгги Линч. Да, крутой вираж совершила ее жизнь, нечего сказать.