Нильские тени - страница 5
— Реакция армянина на поведение Стерна, на его самоуверенность или что бы это ни было, наводила на мысль о недоумении, а не гневе. Казалось, армянин не понимал, что чувствовал, или понимал, но не хотел принять. Что-то в этом роде. Тут дискуссия приобрела более острый характер. Стерн, казалось, пытался объясниться, оправдаться или что-то ещё, а армянин отказывался с ним соглашаться. Стерн говорил тихо, настойчиво. Армянин перебивал его, хватая за руку. Оба выглядели уставшими. Возможно, спор был давний. И так у них продолжалось до самой полуночи. Стерн хоть и устал спорить, но смотрел орлом, в отличии от. Опять же, это только впечатление. Вот всё, что происходило до того как влетела граната.
Полковник кивнул:
— Давайте притормозим, — он встал и принялся неуклюже вышагивать взад-вперёд, как будто не привык ешё к своему протезу. Набил пенковую трубку девственным табаком и рассеянно оставил её на столе, — Кого вы посылали к владельцу бара?
— Джеймсона, этот алкоголик способен выудить детские воспоминания у крокодила.
— Охуительно, — заметил полковник, — Что ж, доверимся его впечатлениям и примем их за факты. «Pourquoi pas, пуркуа па, почему бы и нет?»
Полковник огляделся в поисках трубки. У майора были вопросы, но время для них придёт позже. Он ждал.
— Теперь давайте перейдем к ручной гранате, — сказал полковник. — С чего там всё началось?
— Сначала с улицы донеслись крики местных, британская ругань и звуки борьбы, становящиеся всё громче. Драка катилась вниз по переулку. Владелец бара и некоторые посетители занервничали. Армянин, сидящий спиной к занавесу, несколько раз обернулся чтобы посмотреть, но Стерн продолжал говорить, не обращая внимания. Он мог искоса видеть вход, так что, возможно, и проявлял интерес, не показывая его явно. В любом случае, Стерн продолжал говорить, а крики приблизились. Затем занавес распахнулся, и что-то влетело в комнату. Бармен даже не успел понять, что это было.
Полковник нахмурился, глядя на армянский ковёр с грустным выражением лица.
— Да, могу себе представить.
— Стерн сбил армянина с табурета на пол ударом в грудь, — продолжил майор, — Бармен видел лицо армянина в момент удара, тот был поражён. Естественно, ведь он понятия не имел, что происходит. Тут хозяин со страху, что вдруг, ни за что ни про что достанется и ему — не из-за гранаты! — бросился на пол за стойкой. И вовремя — рёв! свет погас… Бармен укрывал руками голову, пока сверху не перестало осыпаться стекло.
— Зеркало?
— Да.
Полковник взял трубку в зубы и уселся на диван. Поправил обеими руками свою искусственную ногу.
— А Стерн?
— Граната, должно быть, летела прямо на него. Он успел уложить армянина, и на этом всё. Накрыл её грудью, наверное. Выше пряжки ремня не осталось ничего целого.
Полковник крякнул:
— Когда-нибудь бывали близки к этому? — спросил он, — Случилось такое рядом с вами?
— Нет, слава Богу.
— Рёв взрыва, худший звук в мире. Что-то делает с мозгами. На мгновение перестаёшь быть человеком. Это другое существование, первобытное, чёрное. Заглядываешь внутрь себя. Брр! — полковник извлёк из кармана галифе клетчатый платок и добротно высморкался, — Продолжайте.
— Итак, раздался грохот. Когда бармен высунулся в дыму и смятении, повсюду были щепки, осколки стекла. И кровь. Армянин всё ещё лежал в углу, куда его ударом повалил Стерн. В другом углу два араба даже не очнулись от опиумных снов, а остальные что-то базлали, оглохшие. Армянин долго сквозь дым глядел на то, что осталось от собеседника. Потом не отрывая взгляда медленно поднялся на ноги и, ошеломлённый, просто стоял тупо уставясь. Бармен был в шоке, и тоже просто стоял и смотрел. Но краем глаза следил за армянином.
— Да, — сказал полковник, — от такого бывает невероятно сильный шок. Не знаешь, жив или мёртв и в своём ли вообще теле. Тела будто и нет. Это странно… что-то вроде внезапного ощущения чистого разума. Оглядываешься вокруг и первое, что подаёт признаки жизни, совершенно очаровывает. В этот момент в мельчайшем взмахе ресниц, кажется, заключена вся тайна мироздания… Но продолжайте.
— Армянин стоял и смотрел. Через некоторое время бармен пришёл в себя и начал кричать. И люди на улице кричали и заглядывали в бар, и ничего толком не делалось — бардак, пока не прибыл полицейский. Я с ним встретился.