Нимфоманка - страница 35
— Лида — Мила! — представил девушек друг другу Север.
Лида во все глаза смотрела на стоящую перед ней знаменитую проститутку. Мила улыбнулась, протянула руку.
— Здравствуй!
— Здравствуй! — Лида ответила рукопожатием. — Вот ты какая… — невольно прошептала она и сразу смутилась.
Мила улыбнулась еще шире.
— Мне про тебя Север много рассказывал. Если честно, я восхищаюсь тобой. Давно хотела познакомиться. Поможешь мне готовить?
Лида кивнула, облегченно вздохнув. Неловкость исчезла. Девушки вышли.
— Давай пока хлопнем по рюмашке? — предложил Чекан. — У меня ведь тоже сегодня праздник…
— Какой? — спросил Север, разливая водку.
— Прошлую ночь мы с Лидой провели вместе. Впервые…
— Ого! Поздравляю! И как?
— Восхитительно… Других слов просто нет…
— Что ж, давай тогда за вас!
— И за вас! Признаться, я так рад за вас! Хотя объективно понимаю: радоваться рано. Кстати, Тенгиз за последний месяц просто озверел. Он и всегда-то был зверем, но по крайней мере старался особо не беспредельничать и блюсти элементарную выгоду. А тут… Я прямо не узнаю его. И сдается мне, здесь замешан ты, Север…
— Замешан. Но давай выпьем!
Они выпили.
— Так что с Тенгизом? — настойчиво спросил Чекан.
Север вкратце рассказал о визите к нему Кунадзе-сына. Витька помрачнел:
— Отчаянный ты малый! Понимаю, почему Тенгиз вдруг озверел сверх всякой меры. Отыгрывается… Ведь ты действительно умудрился его напугать! Даже удивляюсь… Он сроду никого не боялся, кроме отца. Теперь Тенгиз точно не тронет Алую Розу, пока ты жив, в этом Милка права, я его знаю… Но зато жить тебе осталось… Если, конечно, ничего не предпринять. Похоже, пора осуществлять наш план. Нечего ждать телодвижений Столетника. Себе дороже. Да и я больше не могу…
— Ты-то почему? — удивился Север.
— Видишь ли, я остаюсь все тем же бандитом, что и раньше. А Лида много раз говорила мне, что замуж за бандита она не пойдет. Север, ты должен меня понять: я хочу наконец назвать ее своей, совсем своей!
— Но ведь она и так с тобой…
— Это другое.
— А сегодня ты ее спрашивал?
— Пока я еще боюсь делать предложение. Вдруг откажет? Что мне тогда, стреляться? Слушай, брат, может, посодействуешь? Выясни у нее сегодня обиняками, согласится ли она, если я посватаюсь? А?
Север кивнул.
— Попробую… Слушай, а как ты вообще стал бандитом? Не блатной вроде… Как попал в банду? Расскажи…
— Да-а… — махнул рукой Чекан. — Что рассказывать? Пять лет разведывательно-диверсионного батальона. Нами все дырки затыкали. Кавказ, Кавказ и еще раз Кавказ… Насмотрелся на это зверье. Ты видел когда-нибудь человека, которому сожгли лицо паяльной лампой? А младенца с отрубленными ногами, брошенного истекать кровью? А девушек с кольями толщиной в мою руку, загнанными туда, куда этих девушек следует любить? А заживо оскальпированного старика? Видел? Я видел… А когда дембельнулся, то выяснилось, что моих родителей зарезали азербайджанцы, предварительно заставив их подписать дарственную на квартиру. Это произошло незадолго до моего возвращения, то-то я беспокоился, что из дома давно писем нет… Азербайджанцы пополам с армянами тогда «держали» наш район. Это в Карабахе они жрут друг друга, а здесь друзья — не разлей вода. Напился я тогда с горя на последние деньги. И тут подваливает ко мне в кабаке Тенгиз. «Я, — говорит, — все про тебя знаю, хочешь отомстить?» — «Хочу, — говорю, — но как?»
Он говорит: мол, местные бандиты — «дикие», ворам в законе не подчиняются. «А мы, — говорит, — хотим взять район под свой контроль. Ты всех здесь знаешь, набирай команду крутых ребят, дам оружие, покажу, кого надо отстреливать». Я и согласился. Пятерых парней вызвал телеграммами, они со мной служили, ну — ты их знаешь: Юрка Клещ и еще четверо. Остальных набрал из бывшего районного хулиганья. Тут раньше была секция бокса, так вот боксеров-то я и брал. Дал нам Тенгиз оружие, стрелять ребят я сам потом учил… Ну и расквитались мы с азерами…
— Как же ты поверил Тенгизу? — удивился Север.
— Ну, во-первых, Тенгиз — москвич, то есть все же не горец. А во-вторых, он мне сразу сказал: азеры — мусульмане, враги, армяне — те хоть и христиане, но неправильные христиане, григорианцы какие-то и вообще вроде евреев. А, мол, мы, грузины, такие же православные, как и вы, русские, поэтому мы — братья… Да и наплевать мне тогда было, лишь бы за стариков отомстить…