Нирваническое возрождение. Кровь захлестнула мир! - страница 7
Десятый патриарх клана Ван с улыбкой покачал головой. Над ним внезапно возник иллюзорный образ. В мгновение ока эта иллюзий поднялась в воздух, становясь всё отчётливей, пока она не стала напоминать патриарха клана Ван. Клон взмахом руки выполнил магический пасс и нахмурил брови.
— Рядом с морем Млечного Пути... Море Млечного Пути — запретная зона для практиков стадии Поиска Дао...
Десятый патриарх клана Ван колебался лишь мгновение, а потом с ярким блеском в глазах расплылся в воздухе.
На границе Западной Пустыни, между Пурпурным морем и морем Млечного Пути, находилась область, которая уходила до самого горизонта. Эта пограничная область была ничем иным, как огромной земляной стеной. С одной стороны вода была пурпурного цвета, с другой — синей. Эта стена была чётким водоразделом между Пурпурным морем и морем Млечного Пути!
В одном ничем непримечательном месте этого пограничного района разверзлась большая чёрная дыра, откуда, шатаясь, вывалился кашляющий кровью Мэн Хао. Кровь была чёрного цвета и пахла тухлятиной. Всё тело бледного Мэн Хао покрывала тонкая мембрана, созданная холодцом. Только благодаря ей его ещё не разорвало на куски. Однако Мэн Хао всё равно чувствовал медленное разложение его тела. Внутри него постепенно нарастало чувство скорой кончины.
— Десятый... патриарх... клана Ван!!! — в безумной ярости взревел Мэн Хао. Он сжал зубы, когда изо рта вновь брызнула кровь. За все годы занятий культивацией это, пожалуй, было самым серьёзным его ранением.
— Этот ублюдок был в одном шаге от лжебессмертия, — сердито заклекотал попугай, — совсем стыд потерял! Сука! Этот бесстыжий кретин действительно атаковал тебя, Мэн Хао! Проклятье! Если бы Лорда Пятого не запечатали много лет назад, меня бы не остановило отсутствие у этого ублюдка перьев или шерсти, я бы отжарил его по полной!
— Кто такие лжебессмертные? — спросил Мэн Хао. Разрываемый чудовищной болью, он крепко обхватил грудь руками. Постепенно его глаза приобрели пурпурный цвет. Пожертвовав частью долголетия, он начал исцелять себя.
— Лжебессмертные — сборище неудачников, которым уже никогда не выпадет шанс достичь стадии Обретения Бессмертия! — с нескрываемым презрением пояснил попугай. — У них нет своего собственного Дао, и всё же они отказываются умирать. Эти не желающие умирать хрычи подчиняются Дао другого человека и таким образом становятся бессмертными. Вот кто такие лжебессмертные! Некоторые люди лучше умрут, чем станут чьими-то лжебессмертными. Другие, желая избежать смерти, готовы заплатить такую цену. Последние, по сути, предатели Дао! На Девятой Горе и Море величайшие из лжебессмертных — люди из клана Цзи. Клан Цзи изменил Небеса, поэтому все их бессмертные являются лжебессмертными, вдобавок они ещё и сильнейшие лжебессмертные! Следом идут различные кланы и секты. Постигнув Дао своих предков, они ступают на тропу лжебессмертия!
В этот раз попугай решил ничего не утаивать. Мэн Хао молча обдумывал услышанное. Он обнаружил, что Трансформация Пурпурного Ока становилась всё менее эффективной в исцелении его ран, к тому же само исцеление теперь шло значительно медленней. Оно, конечно, ещё работало, но уж слишком медленно. Это открытие совершенно не обрадовало Мэн Хао.
— Некоторые люди с великими устремлениями, те, кто преследует Дао, те, кто живёт утром и умирает на закате, хотят получить лишь собственное Дао. Такие люди готовы добровольно встретить смерть. Но, если им удаётся добиться желаемого, они становятся истинными бессмертными! После изменений Небес кланом Цзи истинных бессмертных теперь редко увидишь. Возможно, раз в тысячу лет на любой из планет появляется истинный бессмертный. Только на четырёх великих планетах можно подтвердить Дао и достичь Обретения Бессмертия. Как только на планете кто-то обретает бессмертие, следующую тысячу лет не появится второго такого человека. Когда говорят, что за десять тысяч лет на всей Девятой Горе и Море появилось всего несколько дюжин истинных бессмертных — они сильно преувеличивают. Если прибавить к этому истинное Бессмертное Треволнение, то на четырёх великих планетах не наберётся и дюжины истинных бессмертных, способных его пережить, — на этой части своего рассказа в голосе попугая отчётливо слышалось возмущение и печаль.