Нисхождение - страница 8
- Ты не знаешь, как звали твоего отца? - усмехнулся дознаватель.
- У него сотня имен, известных в разных краях. И по какому мне прикажете называться?
- Проходимец, что ли, твой папаша? Паспортное его имя называй! Или у него паспортов тоже много?
- Он вообще не нуждается ни в каких паспортах.
- Тьфу! Что мне в твоей анкете прикажешь писать?!
- Ну, напишите Люциферович, большой ошибки не будет.
- Посмеяться надо мной решил, щенок?! А я ведь действительно напишу, чтоб ты и дальше с этим клеймом ходил! Проживаешь где?
- Далеко. Вы моего адреса ни в каких базах не найдете.
- Не запирайся, все равно ведь раскопаем!
Из дальнейшей перебранки Анвихо выяснил, что в качестве иностранца его здесь категорически отказываются воспринимать. Когда он только очнулся в больнице, других предположений на его счет и не было, а сейчас, когда он настолько уже освоил местный язык, что даже говорит на нем без малейшего акцента, его тут же записали в россияне и теперь подозревают черт знает в чем. Якобы он угнал где-то летательный аппарат самодельной конструкции и не справился с управлением. О том, что аппарат на деле был сбит, дознаватель, оказывается, и не подозревал. Или тут левая рука не знает, что делает правая, или у военных все так засекречено, что таким вот мелким полицейским чинам об их действиях и знать ничего не положено.
Беседа и дальше шла в той же манере: дознаватель поминутно обвинял Анвихо во лжи, требовал сообщить ему правду, бесился, грозил какими-то санкциями и только что не бил. Так и не добившись от мальчика ничего вразумительного, он пообещал оформить его в качестве сироты, страдающего потерей памяти, и запихнуть в самый паршивый детдом, и тогда близкие родственники Анвихо, если таковые вообще есть, "замучаются собирать справки, чтобы вернуть оттуда свое чадо".
Представить Ренгира, собирающего справки, Анвихо не мог при всем желании, и потому на угрозу отреагировал с презрением, но все же захотел выяснить, чем детдом отличается от этого, уже успевшего ему опостылеть Центра.
- Тем, хотя бы, что там в школу придется ходить! - рявкнул дознаватель. - А то смотрю я, вы уже совсем разболтались здесь и обленились, взрослых ни в грош не ставите!
Анвихо слышал, что и на его планете есть какие-то школы, куда ходят дети, не обладающие веррительскими способностями, и поскольку преподают им тоже отнюдь не веррители, им приходится долго и муторно заучивать всякую научную лабудень, большая часть которой им потом никогда в жизни не пригодится. Но ему-то, способному усваивать огромные объемы информации, свободно читающему чужие мысли, зачем сдалась эта самая школа? Чтобы он там от скуки подыхал? Идти в детдом категорически не хотелось, оставаться в Центре - тоже, при этом он прекрасно осознавал, что никуда его отсюда не выпустят. Расстались они с дознавателем крайне недовольные друг другом.
Полицейский, так ничего и не добившийся от Анвихо, постарался, видимо, в отместку создать ему не самую хорошую репутацию в местном органе опеки, которому предстояло решать судьбу мальчика, так как его предполагаемые родственники так и не дали о себе знать. Анвихо, впрочем, было на это наплевать, он-то был твердо уверен, что его дальнейшая судьба будет определяться отнюдь не здесь и не этими людьми, и к визиту теток из опеки отнесся с полнейшим равнодушием. Он честно сказал им, что ждет, когда его найдет брат, и на том все его злоключения должны закончиться, что ни в какой детдом он не хочет и ни в какой заботе со стороны какого бы то ни было государства не нуждается. В ответ его, конечно же, обвинили в дерзости и во лжи, мол, он явно натворил что-то совсем нехорошее, раз так запирается, и потребовали рассказать о себе всю правду, чтобы они, наконец, могли отыскать его родственников. Почувствовав негативное отношение к себе, по мнению мальчика, совершенно незаслуженное, Анвихо, и без того уже испытывающий все нарастающий стресс из-за отсутствия связи с братом, не выдержал и сорвался. Ах, вы всей правды хотите?! Ну так нате, получайте! Короче, он выложил им все и про свою родную планету, и про своего отца и брата, и про то, кем на самом деле является он сам, и как он сюда попал, и как его сбили не совсем, видимо, адекватные местные военные, и что он вообще думает о здешних порядках. Понимания он, разумеется, так и не нашел, визитерши не поверили ему ни на грош, и одна из них даже шепнула другой, что мальчик, мол, явно бредит, следует срочно проверить его у психиатров. На том и разошлись.