Нить Ариадны[СИ, книга не издавалась] - страница 4

Это потом она узнала, что его зовут Влад и что он — воин Света. Ещё ученик, но уже многое может. Пока же он для Ариадны был просто человеком-солнцем, развеселившим её среди метели в это ужасное, тёмное зимнее утро и вернувшим ей хорошее самочувствие.

Стоя в очереди в кабинет терапевта, она уже не чувствовала себя больной. Даже заложенный нос сам прочистился и задышал. Когда перед ней оставалось всего три человека, в голове мелькнуло: «А может — ну его, этот больничный?» Не веря, что она произносит это, девушка сказала стоявшему за ней мужчине:

— Ээ… Я… не буду стоять. Мне нужно идти, так что заходите вот за этой женщиной.

Её проводили удивлёнными взглядами, а она протянула гардеробщице бирку, получила свою дублёнку, оделась и вышла на улицу. Шагая по заметённому снегом тротуару, она вспоминала утренний разговор с незнакомцем. А ведь первыми его словами, обращёнными к ней, был ответ на её мысли, а не на произнесённую вслух фразу! — осенило девушку. Она только ПОДУМАЛА, что зима предназначена для того, чтобы болеть, а он — тут как тут. Она даже не слышала, как он подошёл. Хотя, может быть, он уже стоял на остановке, когда она туда пришла.

Но самым главным было, конечно, это чудесное выздоровление. К вечеру от симптомов ОРЗ не осталось и следа.

Но с этого дня Ариадна заболела другой болезнью… Эта болезнь называлась «Влад».

Она сожалела, что они так и не обменялись ни телефонами, ни адресами электронной почты. Думала, что больше никогда его не встретит. Как же его теперь искать?

Искать не пришлось: человек-солнце сам её нашёл. Точнее, они опять встретились случайно. Хотя случайно ли?.. Случайности — давно задуманные, но преподнесённые в нужный момент ходы судьбы.

Они просто сели в одну маршрутку. Человек-солнце с улыбкой протянул деньги:

— Передайте на билет, пожалуйста.

Их руки соприкоснулись, и тогда Ариадна впервые почувствовала эту волну силы, приподнимающую все волоски на теле и смыкающуюся за лопатками.

Она уже не помнила, куда и зачем ехала, когда они вместе вышли из маршрутки на какой-то остановке. Просто шли и шли куда глаза глядят, разговаривая обо всём подряд. Сейчас Ариадна уже и не помнила, о чём они тогда болтали, но в памяти отпечаталось, как она смеялась до боли в лицевых мускулах.

Он разрешил ей поприсутствовать на одном из своих занятий. Ариадну поразило, какая свободная и ненапряжённая, но деловая, спокойная и доброжелательная царила атмосфера в аудитории. Никто не бездельничал, не смотрел, скучая, в окно, не лузгал семечки «на камчатке», не готовился по какому-то другому предмету: философия и только философия. Все владели материалом, все были заинтересованы. Сидя за последним столом, Ариадна совершенно растворилась в разговоре, в пространстве, во Владе. Студенты не обращали на неё внимания, да и Влад, казалось, тоже, но девушку не покидало чувство, что он, даже не глядя, держит её в поле своего внимания. Да уж, под таким «всевидящим оком» даже просто подумать о шпаргалках было немыслимо. Но страха или дискомфорта она не ощущала. Поначалу было немного не по себе, но постепенно она привыкла. Это внимание отличалось дружелюбием, уважительностью, не угнетало и не запугивало, напротив — Ариадне было приятно его на себе испытывать.

Пара закончилась, студенты покинули аудиторию, и они остались наедине.

— Ну, как тебе? — спросил Влад.

— Мне понравилось, — призналась Ариадна. — Хотела бы я быть твоей студенткой!..

Он тоже зашёл к ней на работу — нагрянул совершенно неожиданно в обеденный перерыв. Коллеги Ариадны, в большинстве своём женщины, засмотрелись на высокого, ладно сложенного молодого мужчину с тёплыми карими глазами и чуть вьющимися светло-каштановыми волосами, их очаровала его открытая улыбка и спокойно-доброжелательная, но не слишком развязная манера держаться. Ариадна, сама не зная отчего, вспыхнула, как маков цвет. Когда Влад ушёл, на неё насели с расспросами: кто таков, откуда, как давно они с Ариадной встречаются — словом, естественное женское любопытство. Девушка ответила:

— Мы… не встречаемся. Он просто друг.

Это «просто друг» стало её самой большой неотступной болью. Влад не ухаживал, не дарил цветов, целовал её только в щёчку или в лоб — благо, лоб Ариадны был как раз на уровне его губ, не позволял себе обнять её с хотя бы каким-то намёком на страсть — только с дружеским теплом. Поначалу Ариадну озадачивала такая сдержанность, и она, устав мучиться в неизвестности, решила сама «прозондировать почву».