Нити судеб человеческих. Часть 1. Голубые мустанги - страница 74
- Сынок, не теряй надежды. Верь, что отец твой вернется с войн, и тогда ты уже не будешь сиротой. И ты, может быть, единственный молодой мужчина из нашего рода, кто понесет в будущие времена наши обычаи и наши предания. Крым - наша большая родина. Наше старинная деревня - наша малая родина. Она нас выпестовала, она нас соединила в один род, мы все связаны друг с другом кровными узами, наши корни уходят во времена, когда мы говорили на другом языке, имена у нас были другие. Теперь ты один из немногих, кто продолжит наш род. Жена твоя может быть из другого рода, но детям своим ты должен поведать все то, что ты знаешь и то, что я тебе буду рассказывать. Ты, Февзи, вырастешь, вернешься на землю предков, ты будешь главой новой поросли на родной почве...
Мальчик благодаря таким речам обретал прежнюю твердость. И со временем он перестал ощущать себя одиноким сиротой, беседы со старым и мудрым Муратом породили в нем новое отношение к прошлому и настоящему, он свято поверил всему, что поведал ему мудрый его эмдже, он принял на себя уже вполне осознанно ответственность за продолжение рода...
Рано взрослеющий юноша уже строил трезвые планы на ближайшее будущее, исходя из ожидания новых бед. Он думал о том, что когда он всех похоронит, то надо будет пойти к людям. Может поначалу на центральную усадьбу, а потом и в город. В том, что три старых человека, которые сейчас ворочаются без сна на своих лежанках, в эти зимние месяцы умрут он, привыкший к смертям, не сомневался.
...Прислушавшись к тишине барака, нарушаемой временами тяжелыми вздохами стареньких его земляков, Февзи спустился с нар, завернул нагревшиеся на углях кирпичи в обрывки мешковины и тихонько положил их взамен остывших камней у ног притворявшихся спящими своих подопечных стариков.
Бедные старушки в один из дней попросили Февзи принести два камня, один побольше, а другой поменьше. Они завертывали сваренные зерна кукурузы в марлечку и долбили по ним камнем, пока не получали тестообразную массу, и это было более приемлемо, чем падающие в старые желудки маленькими камешками целые зерна.
На следующий день завернув за угол барака Февзи увидел, как дедушка Мурат завернув в тряпочку зерна кукурузы разминал их осторожными ударами камнем. При этом старик плакал и что-то шептали его губы...
В один из дней Мурат-эмдже отвел мальчика в сторону:
- Февзи-балам, у каждого человека есть обязанности перед другими людьми. Тебе в твои юные годы досталась пережить много горя. Ты потерял брата и мать - рахмет олсун джанларына. Но по воле Аллаха тебе надлежит выполнить тяжкую обязанность по отношению к нам, старикам, оставшимся на твое попечение. Мы умрем, до весны нам не дожить. Ты не должен уйти отсюда, пока не похоронишь последнего из нас. Знай, сын мой, кроме тебя некому предать нас земле, а если мы останемся не похороненными, нас будут грызть собаки и крысы...
- Не надо, Мурат-эмдже! - даже для рано повзрослевшей от множества несчастий детской души есть граница дозволенного восприятия ужасов земного бытия. - Я знаю свой долг, не надо ничего мне говорить. Будьте во мне уверены.
- Хорошо, сынок, прости меня. Но только еще об одном мне надо тебе сказать. Мы мусульмане и над телом умершего мусульманина должна быть прочитана молитва. Ты знаешь какую-нибудь молитву?
- Я знаю только " Ля илля-и иль Алла, Мухамеди ресул улла".
- Хорошо, сынок, Аллах примет эту твою молитву. С этими святыми словами ты должен похоронить своих стариков, Февзи-оглум.
- Да, Мурат-эмдже, я понял. Вы должны быть во мне уверены.
- Я уверен в тебе, Февзи, - сказал Мурат-эмдже и обняв мальчика прижал его к себе. Февзи приник к старому своему дядюшке и ему захотелось заплакать, вновь почувствовать себя ребенком, но сглотнув вырвавшиеся было всхлипы он подавил в себе слабость и отодвинулся от старика.
Каждый день Февзи подходил к могиле матери, подправлял земельный холмик над ней и начинал копать три еще не дорытые ямы рядом.
В декабре ударили настоящие морозы - под двадцать градусов. Снега навалило по пояс взрослому человеку. Обитателям барака трудно стало сохранять тепло. Был страх, что заготовленной гуза-паи может не хватить на ближайший месяц, а при отсутствии надежной обуви и одежды нарубить новую для Февзи не представлялось возможным. Но тем не менее весь день в бараке горел огонь, а на ночь мальчик готовил для стариков по несколько нагретых кирпичей. Дед Мурат старался себя обслуживать сам, но старые женщины едва имели сил ходить по нужде, а так все дни и ночи проводили в своих постелях. И вот Февзи заметил, что старушки стали угасать прямо на глазах. Он не знал, что с согласия Мурата они решили не принимать пищу и закончить свои мучения. Мальчика решили об этом не ставить в известность. И не прошло и недели, как утром скончалась одна из мучениц, а вечером испустила свой последний вздох вторая. Мурат-эмдже прочел над ними молитву и двое мужчин, старик и мальчик, опустили в могилы своих старых односельчанок как они были, в их старой одежде, и забросали их крупными мерзлыми комками земли.