Нобелевский лауреат - страница 22

Однажды в докладе своим начальникам она назвала Эдуардо Гертельсмана хроническим саморазрушителем. Именно эта особенность, написала тогда Настасья, и является гарантом его относительной безопасности, а также снижает всяческие риски до уровня, поддающегося контролю. Его интересует скорее сам процесс, нежели его конечная цель, которой он никогда не достигает. Наверное, это доставляет ему удовольствие. В целом, Гертельсман проявляет стандартную для этой целевой группы симптоматику без каких-либо особых отклонений. Проявление: среднее. Прогноз: стабильный.

И все-таки, Настасья Вокс наблюдала за писателем с тревожным вниманием. Даже легкий порез на подбородке после утреннего бритья или слишком туго затянутый узел галстука заставляли ее быть начеку. И не потому, что она считала Гертельсмана способным совершить какую-то глупость. Наоборот, она слишком хорошо его знала и была уверена, что он сумеет вовремя остановиться, пусть даже и в самый последний момент. Но это не исключало какой-то случайности, которая может произойти в силу внешних обстоятельств, а не по внутреннему убеждению, особенно, если он каким-то образом выйдет из-под ее контроля.

Надо признаться, что Настасья Вокс в некоторой степени хотела уберечь Гертельсмана от его собственной судьбы, взяв на себя ее функции. Однажды судьба уже нанесла ему удар, и Настасье приходилось разгребать его последствия. Или, во всяком случае, ей так казалось.

Она деликатно намекнула Гертельсману, что борода, как она считает, была бы ему к лицу, а также, что он спокойно мог бы обходиться без галстука, который в его возрасте выглядел слишком консервативно. Накануне ночью Настасья долго не могла уснуть, потому что она в принципе нигде не могла спать спокойно, кроме собственной постели. До утра она просидела в кровати, закутавшись в теплое пуховое одеяло и уставившись в экран телевизора, где беззвучно и хаотично одни образы сменялись другими. Иногда ей удавалось задремать, но она тут же вскидывалась с ощущением, что падает вниз. Опустив голову на подушку, она время от времени погружалась в беспокойный сон, но кошмары только усиливались. И тогда ей казалось, что она не спит, а все происходит наяву.

Несмотря на бодрствование, Настасья не слышала, когда Гертельсман вышел из номера. Когда в шесть утра она собралась с силами, чтобы встать и принять душ, за стеной, которая разделяла их комнаты, было тихо. Это показалось ей нормальным. В полвосьмого она вышла из номера и решила по пути в ресторан постучать в дверь писателя и разбудить его на тот случай, если он еще не проснулся. Но Гертельсман на стук не отозвался, тогда она окликнула его, результат был тем же. Настасья решила оставить его в покое. В конце концов, он — взрослый человек, сам может справиться. К тому же завтрак был назначен на восемь, времени было достаточно. Но когда Гертельсман не появился и в полдевятого, она забеспокоилась. Он не отреагировал на звонки с ресепшена и на ее стук в дверь. Тогда Настасья попросила дежурную дать ей ключ от его номера и вместе с горничной они открыли дверь и зашли внутрь.

Гертельсмана в номере не оказалось.

Первое, что им бросилось в глаза, был открытый, но не разобранный чемодан. Постель также не была разобрана, а поверх покрывала была брошена голубая рубашка. Горничная хотела ее аккуратно сложить, но Настасья прикрикнула на нее, чтобы она ни к чему не прикасалась. Затем открыла минибар, взявшись за ручку кончиками пальцев, и, взглянув на прейскурант, установила, что в баре не хватает одной бутылочки виски. Как раз в этот момент появилась издательница. Она приехала за ними, чтобы отвезти их на телевидение, где Гертельсману предстояло интервью, и обеспокоенно спросила, что случилось.

Мисс Вокс посмотрела на нее так, что уже позднее, когда издательница давала показания прибывшим в гостиницу полицейским, она сказала, что Настасья выглядела, как зомби. Именно так и записали в протокол допроса, который потом прочитала инспектор Беловская. Это определение тогда показалось Ванде очень странным, и она даже попыталась себе представить зомбированную агентшу, с которой ей предстояло встретиться.