Нобелевский лауреат - страница 62

Интересно, до каких пор это будет продолжаться? Они врали друг другу, и никто не верил другому. Но ложь приносила какое-то странное успокоение, рождала иллюзию, что все в порядке, а даже, если это не так, то не имеет значения.

Правда — совсем иное. Она может принести страданий больше, чем просто боль от затрещины.

Толпа немного утихла, но по-прежнему отказывалась разойтись, что вселяло беспокойство. Однако увидев Янко и Ванду, цыгане вновь загалдели. Ванда заставила себя не слушать их. Она было решила сказать им то же, что и мальчишке, но сейчас поняла, что они вообще не станут ее слушать. А ей не хотелось брать в руки мегафон, который услужливо протянул ей один из полицейских.

— Вон там моя мать, — указал мальчишка, и Ванда узнала женщину, которая недавно ей что-то крикнула — наверное, обругала.

— Пойди к ней и скажи то, что я тебе сказала. Что вас никто не станет бить, а просто снимут показания. Но после этого вернешься ко мне. Ясно?

— Ясно.

— Подожди! — Ванда вынула пачку сигарет и протянула ему. — Возьми себе и батко по сигарете, остальные оставь матери.

— Все? — Мальчишка с недоумением уставился на нее.

— Все. Давай, иди.

Спустя пятнадцать минут от толпы не осталось и следа. Оба парня вновь были посажены в полицейскую машину, а белая «лада» поползла по полю в ту же сторону, откуда приехала.

И только птичий хор нарушал тишину у Малиново, да время от времени перекрикивались криминалисты. Можно было подумать, что они приехали за грибами да случайно наткнулись на труп.

После обеда Ванда и Крыстанов были уже в Софии. По дороге в город они почти не разговаривали. Все темы были исчерпаны, пока не будет установлена личность убитого. Возможно, оба думали именно об этом. Но вполне возможно, что каждый думал о чем-то своем. Крыстанов, например, думал о том, как бы ему снова не забыть забрать ребенка из детсада. А Ванда…

— Ты здорово решила вопрос с цыганами, — сказал Крыстанов уже почти при въезде в Софию.

— Да кто знает, — отозвалась Ванда. Она действительно именно так и считала.

Мысль о том, что хаос преследует ее по пятам, куда-то испарилась. Просто сегодня она осознала, что сама стала неотъемлемой частью хаоса.

У этого романа не должно быть счастливого конца. Ей даже не надо было заглядывать в конец книги, чтобы убедиться в правильности своего предчувствия. Сюжет простой: бедствующая семья всеми силами пытается выбраться из нищеты, но по пути к благоденствию все связи между членами семьи рвутся, а любовь, которую они испытывают друг к другу, принимает извращенные формы, рождая преступления.

Ванда решила, что под конец должно произойти нечто особенно ужасное. В противном случае она бы окончательно разочаровалась в Гертельсмане. Вероятно, именно любопытство и бессознательное чувство отвращения, с которым она ожидала финала, заставили ее машинально положить книгу «Бедняки» в сумку, где она ее обнаружила сразу же, как только вернулась из Малиново.

Наверное, хроническое недосыпание явилось причиной того, что Ванда решила, будто у нее останется время для чтения. «Ну да, — сказала она себе, — в промежутке между одним убийством и одним похищением, что еще остается человеку, кроме как сесть и почитать книгу».

На книгу она наткнулась, когда искала в сумке зажигалку. Ванда не сразу вспомнила, что оставила ее в пачке сигарет, которую отдала цыганам в качестве подкупа.

Слово «подкуп» ей совсем не нравилось, но она не нашла, чем его заменить. Она даже не стала вынимать книгу из сумки. Как только пальцы ощутили шероховатость обложки, Ванда быстро отдернула руку, словно ужаленная, и молниеносно закрыла сумку. Только этого ей не хватало, чтобы разнеслась молва о том, что она в сумке таскает на работу романчики. Крыстанов, по крайней мере, насмешничал бы до конца ее дней.

Она не могла себе объяснить, почему книги Гертельсмана вот уже три дня буквально преследовали ее, появляясь там, куда она их не клала. Или, по крайней мере, не помнила об этом. Они как-то странно возникали у нее на пути, отвоевывая все большее место у нее в сознании, как бы она ни старалась прогнать мысли о них. Прокрадывались в сны, населяя их кошмарами, отвлекали ее внимание и направляли по ложному следу, заставляли цепляться за слова, подменяя ими факты, обманывали ее, угнетали, играли с ней в кошки-мышки, на каждой странице насмехаясь над ее беспомощностью. Она не понимала их, но они ее не отпускали, не позволяли от них отказаться.