Ночь и вся жизнь - страница 10

Гурилев не стал дожидаться окончания разговора, постучался и сразу же вошел. В комнатенке, где едва умещался маленький стол, на табуретках сидели двое. Тот, что за столом, видимо, Маринич, пожилой, с бритым черепом, вскинул на Гурилева голубые, как после хорошего сна, ясные глаза. Второй, сидевший спиной к двери, и был, как понял Гурилев, Анциферовым. Он повернул немолодое морщинистое лицо, осветленное платиново-седой шевелюрой, чуть тронутой никотиновой желтизной. Глаза его метнулись по всей фигуре Гурилева, только сейчас заметившего, что драповое пальто его в крупяной пыли, в ворсинках от мешков.

— Вы к кому, товарищ? — спросил Маринич.

— Вероятно, к вам. — Гурилев достал документы.

Бумаги Маринич прочитал одним взглядом, вскочил, подал Гурилеву свой табурет:

— Садитесь, садитесь… Устали с дороги… Вас сам господь послал, спасибо ему, хоть и нет его, — засмеялся Маринич и уже радостно Анциферову: — Какого главбуха заимели! С двадцатого года стаж!

— Видишь, а ты хныкал, — улыбнулся Анциферов, протянул Гурилеву руку, представился.

Гурилев тоже назвался, ощущая жесткое, жилистое пожатие горячей ладони.

— К сожалению, вы к нам временно? Так, Антон Борисович? — спросил Маринич.

— Наверное, — ответил Гурилев, надеясь, что это действительно так.

— И то спасибо, зашились мы, людей не хватает. У меня главбухом девчонка сидит, перед войной кончила курсы счетоводов. — Маринич повернулся к Анциферову. — Теперь могу уступить ее тебе, пусть сидит там, пока не управишься.

— Я не собираюсь детские ясли организовывать, Маринич, — вскочил Анциферов. — Мне нужен кустовой пункт по заготовке кормов. — Из-за худобы он казался высоким, суконный френч делал его стройным. Синие диагоналевые галифе старого покроя обвисли на длинных ногах, крепко стоявших в добротных яловых сапогах. — Он мне нужен, — указал тонким пальцем на Гурилева. — Выгадывать ты любишь, Маринич. Ну о чем мы спорим?

— Я тоже не пойму, о чем вы спорите, — перебил их Гурилев. — Меня попросили поехать к вам на несколько дней, помочь. — Он посмотрел на Маринича.

— Вы поможете нам в глубинке, — поднялся Анциферов. — Я еду выбивать корма. И нужен временный заготпункт. Хочу, чтоб вы поехали со мной.

— Я полагал, что меня… ну, мою квалификацию можно использовать более целесообразно даже в райцентре, — хмурясь, ответил Гурилев. — Товарищ Калиниченко просила меня помочь именно здесь. А то, что предлагаете вы, — он повернулся к Анциферову, — может делать любой человек, умеющий считать.

— Нет у нас сейчас таких человеков, Антон Борисович. Просто нет. И взять негде. — Анциферов нервно покусывал губу. — Я хочу взять вас с собой всего на три дня… Три дня! О чем речь?! Время-то какое, Антон Борисович! Что же нам торговаться?!

Гурилев понял, что упираться дальше бессмысленно и уже неприлично, Анциферов не отступится, и Маринич молчит, опустив свои ясные глаза.

— Корма, — развел руками Маринич.

Гурилев встал.

— Вот и славно, — улыбнулся ему Анциферов. — Пошли отсюда, Антон Борисович. Отдохнуть вам нужно. — Он одернул френч, на костистом узком лице чахло зажегся румянец.

— Что ж, Антон Борисович, уговорил он вас? — покачал головой Маринич.

— По-моему, вас, — сдержанно ответил Гурилев.

В другом конце барака по ступенькам они спустились в подвал.

— Тут три комнатенки, временная гостиница, — сказал Анциферов, отпирая амбарный замок. — Лучшего пока нет. Все разбито… А в сущности, что человеку надо? Крыша над головой. По мне лишь бы было, где выспаться ночью. Днем все в бегах… Располагайтесь. Правая кровать моя, левая — свежая. В коридоре за дверью — кран с водой, сортир во дворе. Сейчас чай вскипячу. — Он вышел, громко стуча сапогами по цементному полу.

Гурилев огляделся. Окон в комнате не было, слабым накалом светила лампа, от стен пахло сырой побелкой. Железные кровати были застелены штопаными солдатскими одеялами, поверх них лежали почти плоские подушки в красных наволочках. На вбитом у двери костыле висели перешитое из шинели пальто с толстым ватиновым подстегом и черная кепка с пуговкой.

Пока Гурилев умывался, Анциферов принес медный закопченный чайник, достал из-под кровати видавший виды черный фанерный чемодан с висячим замком.