Ночь Патриарха - страница 52

Старший сын от первого брака Яков, правда, чужой, не самый любимый, погиб в немецком плену. Немцы предлагали обменять его на пленённого под Сталинградом фельдмаршала Паулюса, но Патриарх не согласился. Да ещё воспользовался этим, чтобы продемонстрировать народу свою принципиальность, заявив, что он «фельдмаршалов на солдат не меняет»

Васька — хороший в принципе парень, добрый, отзывчивый, но вспыльчивый, очень амбициозный и совершенно неуправляемый. Ещё в детстве их со Светланой пришлось поселить на разных квартирах, чтобы уберечь девочку от приступов ярости её брата. В школе Васька учился плохо, вёл себя отвратительно: пользуясь именем отца, вызывающе хамил учителям. Однажды, когда поссорился с одним из мальчишек (кажется из-за девочки) и получил достойный отпор, он попросил Патриарха, чтобы тот приказал арестовать отца этого мальчика и всю его семью. Вождь Василию отказал, но позже выяснилось, что этот стервец как-то при случае обратился напрямую к Ежову, и мальчик со всем его семейством сгинул в сети учреждений НКВД.

У Васьки нет ни привычки, ни охоты к труду, к обретению знаний. К тому же он — законченный пьяница. Как только Патриарха не станет, эти шакалы-соратники его тут же сожрут, выместив на нём все унижения, которые перенесли от отца. И откуда у сына такая огромная тяга к алкоголю? Грузины любят выпить, но предпочитают вино, и не имеют привычки наливаться водкой до потери человеческого облика. Это всё русско-цыганская наследственность от этой предательницы Надьки.

А как всё хорошо начиналось, когда он, вопреки возражениям её родителей, взял с собой на Царицынский фронт в качестве секретаря семнадцатилетнюю Наденьку Аллилуеву — дочь его старинных ещё по Тифлису друзей, с которыми его и Серго Орджоникидзе познакомил когда-то Авель Енукидзе. В их доме после того, как Аллилуевы перебрались в Питер, много раз Патриарх нелегально жил после побегов из ссылки. Наденька с детства была почтительно влюблена в него, Кобу — романтического героя-революционера, смелого, решительного, немногословного! Кроме того, она ему обязана жизнью, когда ещё ребенком тонула в Куре и Патриарх, сам боящийся воды, тогда её спас.

Когда он вернулся из последней ссылки в Петроград, девочка из гадкого утёнка превратилась в стройную красавицу с роскошной каштановой косой, перевязанной на затылке большим белым бантом. И это решило всё дело — вождь тогда влюбился, как мальчишка. Наконец, он встретил женщину своей мечты.

Как они были счастливы в тесном, душном купе бронепоезда, каждый день оба рискуя жизнью! Он открыл Наденьке неизвестный ей до тех пор мир чувственных наслаждений, используя опыт, полученный им в салонах Бакинских и Тифлисских жриц любви во времена его буйной юности. Патриарх показал себя неутомимым любовником. Они были счастливы, несмотря на Троцкого, с которым у него происходили постоянные стычки. (Патриарх именно тогда окончательно на всю жизнь возненавидел Троцкого после того, как тот имел наглость орать на него и, не стесняясь в выражениях, оскорблять в присутствии влюблённой Наденьки.)

Куда всё делось? Из кроткой, любящей девочки Надежда превратилась в требовательную жену. Она постоянно донимала его, борясь с его привычкой до неприличия занашивать вещи, пытаясь приучить его регулярно мыться, менять бельё и носки. А он, как мог, сопротивлялся ей. Матери было всё равно, как он одет и умыт, и у него, выросшего в хибаре без всяких удобств, где вода покупалась у водовозов за деньги и всегда была дефицитом, не было привычки следить за собой. Кроме того, он всю жизнь не любил и боялся воды. Ещё в детстве он избегал вместе с другими мальчишками купаться летом в Куре, поскольку стеснялся своей шестипалой стопы со сросшимися пальцами.

Он слышал от Надежды постоянные упрёки в излишних подозрительности и жестокости, она всё время не оставляла попыток защитить от него кого-нибудь из общественных деятелей или просто знакомых. Особенно её напоры усилились, когда она поступила учиться в Промакадемию и наслышалась там всяких нежелательных разговоров. Он распорядился выявить и арестовать этих говорунов, и это только усилило их недовольство друг другом.