Ночь Серебра - страница 8

Когда Славка воротилась в горницу, Весна Любимовна велела сдвинуть вместе две широкие лавки, подстелить меховое покрывало и переложить юношу туда. Перевязки они делали вместе: при виде тёмных, глубоких ран и порезов у Славки руки тряслись так, что мягкая льняная ткань то и дело выскальзывала, и мать, наконец, не выдержала.

— Славка! Ты мне тут ещё в обморок упади! Ну-ка давай я…

Сильные, умелые руки матери быстро накладывали повязку за повязкой, и девушке оставалось только придерживать края, подавать растёртые листья подорожника или смачивать ткань в калиновом настое. Когда они управились со всем, уже и стемнело, мягкий летний вечер заглядывал в окошки, дышал тёплой тишиной. Весна Любимовна поднялась с лавки и снова оглядела юношу. Тот, казалось, заснул: дышал тяжело, но мерно, перевязанная грудь приподнималась при каждом вдохе.

— Побудь с ним, — сказала Весна Любимовна дочери. — Ежели что, зови. И когда решишь, что умаялась, ступай спать, не сиди долго.

С этими словами она тихонько вышла и притворила дверь. Славка опустилась на пол подле сдвинутых лавок, прижалась спиной к тёплой деревянной стене. Немного подумав, отвязала от пояса небольшую связку засушенных цветов девятисила и сунула букетик под подушку: быть может, хоть немного сил придаст, ей-то самой завсегда помогает. При дрожащем, золотистом свете небольшой свечи она смогла, наконец, получше рассмотреть незнакомца.

Он был совсем молод, немногим старше её самой, солнцеворотов осьмнадцати от покрова. Светло-русые волосы, едва касавшиеся плеч, совсем растрепались, тонкий кожаный обруч, перехватывавший их на челе, сполз набок. Чуть грубоватые, но приятные черты загорелого лица были сильно испорчены шрамами. Когда заживут — всё равно останутся белые полосы, подумала Славка с жалостью. Рука юноши вдруг беспокойно скользнула по покрывалу, словно искала что-то. Славка помнила, что, кроме засапожного ножа, у него ничего с собою не было, что же он искал? И, немного помедлив, она вложила в его ладонь свою. Он в забытьи слегка сжал её тоненькие пальцы. Ладонь его была шершавой и тёплой.

Спустя некоторое время девушка уже почти задремала, но вдруг тихий стон, вырвавшийся из груди раненого, разбудил её. Она вскочила, больно ударилась плечом о низкую балку, потёрла ушибленное место и подсела поближе к лавке. Юноше стало хуже: он часто и тяжело дышал, на лбу выступила испарина, тонкие, бледные губы были крепко сжаты. Славка присела подле него на край лавки, стараясь не занимать слишком много места, обтёрла его лицо сухой тканью. Юноша вдруг открыл глаза.

— Велена… — прошептал он, крепче сжав руку девушки. Та улыбнулась, погладила его по здоровому плечу.

— Нет, — отмолвила она так же тихо. Быть может, в полузабытьи помстилось ему, что ладушка его с ним… — Славка я. Славомира. Ты лежи, лежи покуда, — добавила она, когда он попытался приподняться. — Как звать-то тебя?

— Я… Ярико, — выдохнул он, снова прикрыв глаза. — Где мы?

— У меня. Не тревожься, всё ладно будет. Только молчи, вот оправишься — тогда и будет разговор.

Славка поднялась, отошла к окну. Ночь мягко укутала двор, и девушка вдруг вспомнила, что позабыла в лесу корзинку с ягодами да лук свой… Ну да ладно. Забрать ещё успеется, а покамест надобно дома побыть.

— Славка… Попить дай… — попросил вдруг Ярико, чуть приподнявшись и снова обессиленно откинувшись назад.

— Нельзя тебе пить, — девушка покачала головой. Он ничего не ответил, и тогда Славка, немного подумав, поднялась, смочила чистый рушник в прохладной воде и приложила его край к губам Ярико.

— Лучше так?

— Спасибо… — прошептал охотник, слегка коснувшись её руки в благодарность. — Храни тебя Лада, девочка…

— Отчего Лада? — усмехнулась Славка. — Мы Велесу-батюшке кланяемся.

Она снова поглядела на Ярико и подумала, что не худо бы снять с него кожаный ремешок: верно, тесно голове в таком-то, да ещё затянутом крепко. Но только она потянулась расстегнуть его, как юноша, с трудом приподняв руку, отстранил её ладони.

— Позволь, сниму очелье-то, — прошептала Славка, ласково проведя рукою по растрёпанным русым волосам его.