Ночь соблазна - страница 7

Эверод одним глотком допил свой бренди.

— Это ты говорил, Солити, а не я. Чем будет заниматься Уоррингтон в Лондоне — это его дело, лишь бы он не лез в мои дела. — Эверод со стуком поставил бокал на приставной столик и наклонился, собираясь встать с дивана.

— Да ты прямо филантроп, Эверод, — фыркнул Кэдд. — Старик-то чуть голову тебе не отхватил.

Вспоминая об этом, виконт всякий раз ясно видел тот миг, когда клинок отца вонзился в его беззащитную шею, чувствовал, как теплая кровь струей заливает лицо и грудь, а жизнь уходит из него с каждым толчком сердца — пока рану не удалось перевязать. Он никогда и никому не рассказывал о бесконечно долгих часах после происшествия, когда он был уверен, что вот-вот умрет, о страхе, от которого ему никак не удавалось избавиться.

Но ироническая усмешка скрывала его мрачные мысли.

— Ну я же не сказал, что брошусь ему на грудь! Если Уоррингтон способен рассуждать здраво, он должен понимать, что за минувшие двенадцать лет я стал немного мудрее и в тысячу раз упрямее.

Тогда чувство вины и стыд связали Эверода по рукам и ногам. Он заслужил отцовский гнев. Одного он никогда не сможет простить: Уоррингтон поверил жене, оклеветавшей его старшего сына. Он поверил лживой шлюхе, а Эверод был изгнан из дому и забыт.

Впрочем, быть может, и не всеми забыт.

Если ему не солгали, то в лондонском особняке Уоррингтонов проживает сейчас мисс Маура Кигли. «Интересно, — подумал Эверод, — а не вспоминает ли она обо мне хоть иногда?»

Он ее не забыл.

Солити вскочил на ноги, явно не удовлетворенный словами Эверода.

— Милый мой, да ведь это твой отец! А что, если его приезд открывает путь к вашему примирению? Не пора ли залечить старые раны?

Эверод рассеянно потрогал шрам под левым ухом.

— Есть раны, которые так и не залечиваются до конца. — Он предостерегающе поднял руку, не позволяя Солити возразить. — Ладно, я не собираюсь снова ссориться с отцом, так что вы все можете не беспокоиться. Не стану я и пытаться завоевать расположение Уоррингтона, а его титул и богатство со временем и так перейдут ко мне.

Да, но Маура Кигли не относится к числу членов их семьи!

Погруженный в свои мысли, Эверод разглядывал донышко пустого бокала. Когда его выпроводили из Уоррингтон-холла и изгнали из семьи, Маура была совсем еще ребенком.

Хорошенькая в детстве, сейчас она, вполне возможно, превратилась в очаровательную женщину.

Вроде Жоржетты.

Эта горькая мысль укрепила Эверода в его решении.

Одна красивая тварь использовала его в своих целях и безжалостно выбросила. Он не позволит размягчить свое сердце воспоминаниями о ребенке с глазами цвета морской волны. А почему, собственно, не сделать Мауру Кигли орудием своей мести? Уж такого поворота Жоржетта совсем не ожидает! Пусть графиня тревожится из-за того, что он в Лондоне, а он тем временем ублажит в постели ее драгоценную племянницу — она вполне заслужила это своей бессовестной ложью в защиту тетушки. Такой план представлялся Эвероду абсолютно справедливым.

Предвкушая его осуществление, виконт стал постукивать костяшками пальцев по ножке бокала.

Нет никакого смысла сводить месть к единственной ночи совращения. Можно будет много недель удовлетворять свои желания посредством упругого, податливого тела Мауры.

А уж в том, что ей это понравится, Эверод не сомневался — порукой тому был его опыт в искусстве любви.

Самым забавным было бы так влюбить в себя Мауру Кигли, чтобы она стала его сообщницей и сама помогла исполнить его план.

4 апреля 1811 года, Лондон

— Я раздумала покупать ту шляпку с розовыми лентами, — сказала Жоржетта. Они с Маурой стояли возле коляски, в которой было не повернуться от покупок. — Розовый мне всегда не очень нравился. Наверное, светло-зеленые ленты будут смотреться лучше.

Маура чуть слышно застонала. Они не пропустили на Бонд-стрит ни одного магазина, и, честно говоря, она уже утомилась, ей очень хотелось есть, болели ноги. Ее тетушке, напротив, суета приказчиков только прибавляла сил. Пока карман Уоррингтона был полон, Жоржетта не уставала тратить его денежки.

— Если ты никак не можешь решиться, тетушка, то можно заказать обе. Ведь я сама слышала, как граф сказал, что ему хочется порадовать тебя, — напомнила Маура.