Ночь, сон, смерть и звезды - страница 34
И дышал он уже не через респиратор, а с помощью (не такой навязчивой) трубки.
Притом что каждый его вдох отражался на мониторе, фиксировавшем, сколько поглощается кислорода, чудо заключалось в том, что он сам дышал.
Накануне невролог им сказал, что реакции Уайти улучшаются. Прогресс медленный, но есть.
Держа его за руку, она видела, как подрагивают пальцы, чего раньше не было. Они словно хотели сжать ее руку в знак признания, узнавания.
Привет! Я здесь!
Иногда его веки начинали дрожать – вот-вот выйдет из своего глубокого липкого сна. Можно было разглядеть его (красные) зрачки, причем левый глаз был (почти) в фокусе.
– Уайти, дорогой, ты меня слышишь?
– Папа, привет! Это Беверли…
Изматывающие надежды.
Маккларенам казалось, что их любимый Уайти барахтается под водой, прозрачной и такой осязаемой, отчаянно пытается выбраться на поверхность яви, но затем, обессилев, снова погружается на глубину.
– Папа, это Том.
– Папа, это София…
Их предупредили, как важно продолжать с ним разговаривать.
А вдруг (кто знает) он их слышит? Да (пока), не откликается, но это еще не значит, что он лишен восприятия.
Вирджил тихо играл отцу на флейте. Вроде как сам ее вырезал из дерева и выкрасил в небесно-голубой цвет, напоминающий яйцо малиновки. Звуки, похожие на шепот, почти неслышные, неназойливые, едва угадываемая мелодия.
– Что это за мелодия, Вирджил? Что-то знакомое…
– Это не «мелодия». Это дыхание – мое дыхание. Чистые звуки, из которых рождается музыка.
Слышал ли Уайти эту музыку-дыхание? Джессалин показалось, что его губы слабо зашевелились.
Хорошая новость: повреждение мозга у пациента «не обширное», а «локальное». Кровоизлияние в мозг было связано с главной артерией в районе мозжечка, но своевременное хирургическое вмешательство и внутривенное лечение спустя всего три часа после инсульта спасли ему жизнь.
Им показали видео МРТ. Завораживающее и одновременно пугающее зрелище: заглядывать в жутковатые закоулки человеческого мозга и видеть размытые ткани и невнятно пульсирующую кровь. Зато какое скрытое рвение в этой пульсации, сама жизнь!
(Словно зародыш в материнской утробе. Или бестелесная душа, в которой бьется живое.)
Никаких страшных опухолей или закупорки сосудов. Но просматриваются темные полоски: «дефицит мозговых клеток».
Джессалин смотрела и испытывала легкое головокружение. Где тот мужчина, которого она знала? На рентгеновских снимках?
Но МРТ – это не рентген, объяснили ей. В данном случае устанавливается «магнитное поле» и «посылаются радиоволны». Радиация больному не грозит; главное, чтобы организм не дал слабины от громовых раскатов мощной машины, от которых иногда не спасают наушники, и чтобы у пациента не случился приступ.
– А такое часто бывает? – встревожилась Джессалин.
– Если верить статистике, нечасто.
Она гнала от себя мысли, что Уайти мог испытывать страх или боль. Что он не отдавал себе отчета в том, где находится и что с ним происходит…
София, кое-что знавшая про магнитно-резонансные томографы благодаря курсу нейронауки в Корнеллском университете, рассказала, как пациента помещают в своего рода цилиндр и «загружают» в механическое устройство примерно на полчаса, чтобы выявить повреждения функций мозга. София находила эту технологию бесподобной, так как она могла доказать, что мозг инсультника продолжает функционировать, по крайней мере отдельные участки, даже если человек парализован и ни на что не реагирует. А сколько таких парализованных после инсульта больных получили диагноз «находится в вегетативном состоянии» и были брошены умирать…
В случае Уайти Маккларена можно было определенно говорить о живом мозге, как и о том, что у пациента проявляются реакции.
Он пережил инсульт и, возможно, сердечный приступ. Он пережил анестезию и хирургическое вмешательство. Его лечили внутривенно от окклюзии сосудов, и все жизненно важные проявления пристально мониторились.
Обычно жертвы инсульта нуждаются в длительной реабилитации. Если и когда Уайти можно будет перевести в реабилитационный центр, то на его лечение уйдут недели, если не месяцы.
«Когда мой муж сможет вернуться домой?» Джессалин понимала, что доктор Фридленд вряд ли ответит ей на этот вопрос, и все же она его задала с трепетом испуганной супруги. Доктор с обескураживающей откровенностью сказал, что понятия не имеет… но через пару дней, может быть, что-то прояснится.