Ночь заканчивается рассветом ( Бонус к первой книге "Дочь княжеская" ) - страница 10

— Так объясните же!

— Дети — священны, — сказал доктор. — Самое ценное, что только может быть у человека, самое дорогое… Но даже не поэтому. Вернее, не столько поэтому. Мучения детей увеличивают энтропию…

— Увеличивают… что?

Доктор покачал головой. На переносице у него появилась вертикальная складка, и как-то сразу стало видно, что он немолод, видел многое и порядком устал…

— Помнишь некротические пятна в аурах раненых, которые мы с тобой удаляли и рассеивали. Ладно, ты рассеивал.

Эрм кивнул. Он помнил. Трудно было забыть!

— Когда кто-то умирает в муках и в особенности же, умирает долго, не получая избавления, такое пятно появляется на тонкой ткани мира. Когда в муках умирает ребёнок, пятно проявляется особенно жёстко. Чем дольше муки, тем глубже некроз магического тела мира. Если коллективное страдание переходит черту, мир покрывается некротическими полями полностью, задыхается под коркой смертельного панциря и погибает. Я видел такие миры, убитые в ноль, подозреваю теперь, что убитые именно вашими Опорами. Когда я был молод и ещё жив, Империя послала меня на рубежи; выпускники Имперской Медицинской Академии необходимы везде, и везде их не хватает. Мы встретили скитавшийся в междумирье народ адалорвь. Поначалу не поняли друг друга и случилась стычка, но впоследствии ситуация разрешилась. Адалорви отвели место в Пятом мире Империи. Это было давно. Видел одного из младших моих, Ненаша? Он — адаль. Какое-то количество семей адаль живёт сейчас в каждом мире Империи… Так вот, тогда мы прошли в их родной мир, чтобы спасти оставшихся. Тех, кто уцелел. И это был очень тяжёлый опыт. Тогда я видел финал. Теперь наблюдаю начало, и мне страшно. Можешь в это поверить, парень? Мне, — он сам в себя ткнул пальцем, — проводнику стихии смерти, страшно!

— Я… слышал об Адалорви, — нехотя выговорил Эрм. — Они… им повезло. Повезло, что встретили ваших. Их бы настигли всё равно. Так делается… части обречённых дают уйти в верой в надежду, с тем, чтобы они вышли в новый мир, там освоились и приготовили бы почву для… Опор Истинного Народа…

Он не смог сказать «для нас», и сам почувствовал это, почти услышав треск, с каким оторвалась последняя нить, связывавшая его с материнской культурой. Истинный Народ, давший ему жизнь, уже не входил в «мы». Не с этого момента, раньше. Отторжение началось гораздо раньше. Когда? Когда узнал о гибели семьи? Когда встретил ту девочку, Фиалку? Или уже здесь, когда изо дня в день помогал твари лечить раненых? Как бы там ни было, он уже не мог больше говорить «мы», вспоминая о сородичах. Они. Отныне и навсегда — только они. Враги.

На вечернем обходе заглянули к тому мальчику. Он не спал. Увидел вошедших, и в светлых глазах вновь родился ужас. Ужас перед предстоящими муками. Мальчик не знал, что никаких мук не будет. То есть, будут, конечно же, но уже совсем другого рода…

— Не бойся, — сразу сказал раненому доктор на языке Истинного Народа. — Мы не истязаем детей и не держим Опор, подобных вашим. Придёшь в себя, отправишься чистить выгребные ямы. Парень ты крепкий, полагаю, справишься. Нам не нужна Сила, вытащенная из чужих душ, хватает своей с избытком. А вот сортиры содержать в чистоте надо и свободных рук на это как раз не хватает.

Глаза у парня стали огромными. Эрм почти видел его мысли. Чистить сортиры?! Ему, воину из благородного рода?! Да он лучше сдохнет! Самая поганая смерть лучше унизительной чистки отхожих мест во стократ. сТруви тоже прочитал эти мысли:

— Переживёшь, — бросил коротко и вышел из палаты, жестом велев подопечному выйти следом.

И снова перед глазами коридор. Тусклые лампы под потолком. Влажный запах из соседнего помещения, где находился пруд-бассейн, вход в подводную часть больницы…

— Что? — обернулся к нему сТруви.

Проклятый доктор не стеснялся показывать, что воспринимает чувства и мысли напрямую! Эрм покачал головой. Он не мог выразить охвативший его сумбур словами, не находил для него слов. сТруви пожал плечами, пошёл дальше.

Ночью не спалось, вышел на верхнюю террасу, долго стоял там, смотрел в тёмное, плачущее мелким осенним дождиком небо. Снизу наплывали запахи мокрой земли, прелой листвы, грибов, смешиваясь с терпкими ароматами позднецветущих трав. Слабый ветерок дополнял коктейль солёным привкусом близкого моря…