Ночевка в тумане - страница 9

Можно было даже подумать, что они не вполне живые, ан нет, при виде машины, они замахали руками. Виктор остановился.

–Чего вам, парни?

–Ничего. Посылку давай!

–Сегодня вам ничего не будет!

–Как не будет? У нас номер записан, номер совпадает.

–Дай проехать. У меня раненая на заднем сиденье. Везу в больницу.

Торчки стали стягиваться вокруг машины. Они не спали ночь, карауля добычу, которая сейчас ускользала от них. Напрасно Гарик жаловался на астму, которая сделала его зависимым от сильных препаратов. Напрасно двое других матерились на чем свет стоит. Мрачные рожи и обритые головы давали понять, какие крутые их владельцы, и с ними лучше не связываться, однако на Виктора они впечатления не произвели, и он мигнул фарами и бибикнул: мол, ему пора ехать.

–И вот еще, ребята, – крикнул он на прощанье. – Ступайте домой и закройте окна. И в лес не ходите ни под каким предлогом. Опасный выброс. МЧС предупреждает!

После чего он утопил педаль в пол и был таков.

Его больную пассажирку стычка позабавила, она порозовела и приобрела способность иронизировать. С заднего сидения ей все хорошо было видно.

–Ты что ли у нас МЧС?, – раздался ее скрипучий голос.

Еще ничему Виктор так не радовался, как её оживлению, знаку того, что организм продолжал борьбу со смертью.

–Потерпи немного. Надя. Тут на въезде круглосуточный пост стоит. У них рация. Свяжутся с больницей, будет тебе «скорая помощь», – пообещал он.

–Хрен тебе, а не скорая, – огрызнулась больная. – Твои круглосуточные бойцы после семи по домам разошлись. Все люди, у всех семьи.

По ее гневному тону Виктор понял, что девушка относилась к типу людей, склонных упрекать в своих бедах посторонних, и ее несправедливая обида передалась и ему. Почему молодая девушка должна погибнуть из-за того, что кто-то улизнул с дежурство лишь потому, что оно не оплачивалось должным образом.

–И с чего же, Надюша, ты отправилась в путь на ночь глядя? – допытывался он.

Когда же молодая особа принялась рассказывать, с каким удовольствием она катается по ночам, Виктор только хмыкнул. «Шлем тебе великоват, Надя, да и куртка явно с чужого плеча. Но не дрейфь, ремешки ты подогнала как следует, благодаря чему и осталась жива. Будь небрежней – все, кирдык тебе. Так что, собралась погулять к любовнику?

Надя возмущенно дернула носиком и принялась рассказывать, что дело в бизнесе, и она сговорилась с одной мамочкой насчет ношеных детских вещей, но покупательница требовала доставку, вот почему ей и пришлось выехать.

–А выгодно ли расторговалась? – продолжал допрос Виктор, на что Надя ответила, что выручила две тысячи с сотнями, не бог весть что.

–А что, муж тебе денег не дает?

–Нет. Зачем тебе деньги, говорит, все равно ты дома с ребятами сидишь на всем готовом.

–Значит, дети у тебя имеются, а к ним полагается и муж, да еще богатый. Вон какой мотоцикл себе купил, да и куртка у него фирменная, не из дешевых. Как его звать, не подскажешь? – Виктор всегда шел до конца.

Надя закрутила-завертела историю про мужа-менеджера, но выходило, что он не простой, а в управлении, а когда она называла его фамилию, сразу стало ясно, что он не кто иной, как начальник той шарашки, где и произошла авария.

–Уж очень любит экономить Игнатов, по тебе видно.

Тем временем Надя попросила дать в кабину свет и вытащила из кармана кожанки ручку с блокнотом, чтобы рисовать картинки – их вышло три: с белкой, лисичкой и даже балеринку с летящей вверх ножкой она изобразила превосходно.

–Белку– дочке, лисичку – сыночку, – а дальше Надя замялась.

–Твой хозяин, значит, уважает балет, – закончил за нее признание Виктор.

–А ты чего ж не женишься? – опытным женским взглядом Надя углядела в нем бобыля-бродягу.

–К невесте ехал.

–Хорошая женщина? – теперь уже допрашивала Надежда.

–Отчего же плохая? И сынишка у нее славный.

– Что же не женишься, жених?

–Денег зарабатываю мало. Вашей сестре сколько ни дай, всё недовольна.

–Потому что ей сына воспитывать, а тут ты к ней на шею усядешься, – безжалостно заметила Надюша, которая еще пять минут как была до того плоха, что и умирала как будто.

–А я и не настаиваю, – по пустякам спорить Виктор не собирался.