Ночной полдник - страница 55

Сайлас лучезарно улыбнулся.

— Да, в традиционном белом шелковом платье вы будете выглядеть замечательно.

Я люблю наряжаться, а потому сказала:

— Ну, тогда ладно.

Поскольку ни он, ни я не были голодны, мы перекусили сыром и фруктами и выпили по кровавому коктейлю.

— А каково значение церемонии? — поинтересовалась я.

Открыв рот, Сайлас разразился какими-то странными звуками.

— Это означает «воззвание к с-солнцу». Вы можете с-себе предс-ставить, какие с-страдания переживали наши прародители без с-средств от с-солнца. Они жаждали безвредного пребывания на с-солнце. И верили, что человек, переживший инфекцию, выведет их на новый уровень и они перестанут боятьс-ся с-солнечных лучей и будут радоваться им.

— Это очень мучительно, — согласилась я. — Ведь солнце всегда символизирует жизнь и рост. — Во всяком случае, предыдущее заражение не развило во мне чувствительность к ультрафиолетовому излучению.

— Мы с-скоро начнем. Платье в комнате медитации, можете там и переодетьс-ся. Церемония будет проводитьс-ся на с-сцене клуба.

Когда мы начали спускаться вниз, я сказала:

— Подождите, мне нужно кое-что взять. — Я снова взлетела наверх и, схватив свои сумки — багажную и дамскую, вернулась к Сайласу. — У меня есть помада разных цветов, и я выберу ту, которая больше подойдет под платье, — пояснила я, подняв над головой свою сумочку. Потом, указав на багажную сумку, добавила: — Удачно, что я привезла все то, что брала для свадьбы, так что я и прическу смогу соорудить. Хочется хорошо выглядеть, раз уж придется выйти на сцену.

— Я очень признателен вам за с-старания.

Когда Сайлас открывал дверь в комнату медитации, через другую дверь, расположенную в торце коридора и ведущую в клуб, вошел Катбертсон в красном френче а-ля Джавахарлал Неру и черных брюках. В дверном проеме я сумела рассмотреть множество бледных рабов и вампиров, облаченных в ярко-красные одеяния, а до моего слуха донеслись жутковатые завывания певицы, исполнявшей песню на их кошмарном языке. По моей спине пробежал холодок.

Закрыв дверь, Катбертсон подошел к Сайласу и доложил:

— Мы готовы, сэр.

С одного боку френч фасолевого стручка немного топорщился. Было ясно — он прячет оружие. Я почти не сомневалась: это был тот самый нож с драгоценными камнями. Стручок уставился на меня так, как акула смотрит на тюленя.

— С-спас-сибо, Катбертс-сон, мы очень с-скоро будем готовы.

Сайлас подождал меня, и мы отправились в комнату медитации. Стены этого помещения были нежно-серого цвета, на сером ковре лежали большие подушки и стоял низенький столик. Горела ароматическая свеча. Единственное окно было закрашено черной краской. Настоящая комната медитации.

На столике стояли графин с зеленоватой жидкостью, небольшая резная деревянная чаша и что-то белое, аккуратно сложенное и похожее на одежду. Взяв в руки ткань, Сайлас развернул ее. Это было очень красивое платье — длинное, из тончайшего шелка, с глубоким вырезом и завышенной талией. Лиф украшала роскошная вышивка золотой нитью, изображавшая солнце.

— У вас ес-сть нес-сколько минут для подготовки, — сказал Сайлас. — Пожалуйс-ста, выпейте нашего традиционного напитка. — Налив зеленоватую жидкость в чашу, он протянул ее мне.

Я понюхала. Запах был травянистым.

— Что это?

— С-сброженное зерновое сус-сло, нас-стоянное на травах. С-содержание алкоголя минимально, просто я подумал, что вам захочетс-ся испробовать на с-себе вс-се ас-спекты нашего антропологичесского ис-с-следования. Ради достовернос-сти.

— Спасибо.

Поднеся чашу к губам, я сделала глоток. На вкус напиток напоминал смесь медицинского спирта, земли и травы. Полагаю, в случае необходимости эту жидкость можно было использовать для снятия лака с ногтей.

— М-м-м, приятные зеленые нотки, — похвалила я. — Допью, когда буду делать макияж.

— По традиции его нужно пить быстро. До дна, — возразил Сайлас.

Было необходимо, чтобы он считал меня податливой, поэтому пришлось пить. Опрокинув чашу, я проглотила отвратительное пойло. И понадеялась, что алкоголь не подействует на меня слишком сильно и слишком быстро.

— Потрясающе, — как можно спокойнее проговорила я. — Э-э… Ведь никто не станет входить, пока я буду переодеваться?