Ноги из глины - страница 12
Ваймс вытащил свой значок и уставился на изображенный там герб.
Старик заглянул через его плечо.
– Но это, разумеется, не Дафна, – сказал он, показывая на совку, что сидела на кресте-анке. – Это ее бабушка, Оливия. Морпорк на анке, понимаешь? Каламбур, игра слов. Смешно? А я ведь только начал. Здесь много забавного. А вообще, было бы неплохо найти для нее жениха. И самку для бегемотов. Ну, то есть его сиятельство говорит, у нас и так два бегемота, вполне достаточно, но, по-моему, это не совсем естественно для Родерика и Кейта. Нет-нет, я не сужу, упаси боги, это просто неправильно, вот и все. Так как там тебя, господин?
– Ваймс. Сэр Сэмюель Ваймс. Моя жена договаривалась о встрече.
Старик опять захихикал.
– Ну да, понимаю, обычное дело.
Двигаясь довольно-таки быстро, несмотря на деревянную ногу, старик повел Ваймса между дымящимися холмиками разнообразного навоза к зданию на другом конце двора.
– Наверное, здесь можно обустроить неплохой огород, – сказал Ваймс, пытаясь поддержать беседу.
– Я пробовал посадить ревень, – откликнулся старик, толкнув дверь. – Но он вырос в двадцать футов высотой, а затем взял и загорелся. Отгадай, где в этот момент был наш дракон? Он тогда был болен и… Жаль его, жаль, хорошо хоть, шкура не попортилась. Ну, прошу пожаловать, досточтимый господин.
Зал был настолько же тихим и темным, насколько двор был полон света и шума. В воздухе висел сухой кладбищенский запах старых книг и часовен. Когда глаза немножко привыкли к темноте, Ваймс разглядел висящие наверху флаги и вымпелы. В зале было несколько окон, однако сквозь плотную паутину и трупики мух внутрь проникал лишь серый полумрак.
Дверь за спиной Ваймса закрылась, и он остался один. Сквозь мутное стекло было видно, как старик ковыляет через двор к некоему предмету, над которым трудился до прихода Ваймса.
А трудился он над самым настоящим живым гербом.
В одном из углов двора высился огромный щит, к которому был прибит громадный капустный кочан. Старик сказал что-то неслышное Ваймсу. Совка слетела со своего насеста и приземлилась на анк, прикрепленный к верхушке щита. Два бегемота выбрались из пруда и, прошлепав к щиту, замерли по обе стороны от него.
Старик установил перед сценой мольберт, водрузил на него холст, взял паллет, кисть и крикнул:
– Оп-ля!
Бегемоты поднялись на задние ноги – складывалось четкое ощущение, что их мучает артрит. Сова расправила крылья.
– О боги, – пробормотал Ваймс. – А я думал, это все выдумки…
– Выдумки, сэр? Вы упомянули про выдумки? – раздался чей-то голос. – Клянусь богами, у нас очень скоро возникли бы большие проблемы, если бы мы что-то выдумывали.
Ваймс повернулся. Позади него стоял невысокий старичок, счастливо моргая сквозь толстые стекла очков. Из-под мышки у старичка торчало несколько свитков.
– Прошу прощения, не смог встретить вас у дверей, но в настоящий момент мы очень заняты, – сказал он, протягивая свободную руку. – Я – Круассан Руж.
– Как-как? – переспросил Ваймс в замешательстве. – Круассан – это же такая булочка?
– Нет-нет. Что вы. На нашем языке это означает Алый Полумесяц. Видите ли, это мой титул. Очень древний титул. Я – геральдист. А вы, наверное, будете сэром Сэмюелем Ваймсом, не так ли?
– Именно.
Алый Полумесяц заглянул в свиток.
– Ну-с… Итак… Как вам нравится хорек? – осведомился он.
– Хорек? Это такой грызун?
– Видите ли, у нас живут несколько хорьков. Знаю, знаю, строго говоря, это не геральдическое животное, но у нас тут есть парочка хорьков, и мы же не можем просто так содержать животных, и придется, наверное, их отпустить – если только кто-нибудь не согласится принять бедняжек в качестве герба. М-да, Пардесс Шатен очень расстроится. А расстроившись, он запирается в своем сарайчике и подолгу оттуда не выходит…
– Шатен… вы про того старика? – уточнил Ваймс. – Но он же…
– На нашем языке это означает Коричневый Плащ.
– Да, спасибо, понятно. Однако я… в общем… зачем ему… ну, я думал, вы… герб – это же просто соединение картинок. Неужели обязательно рисовать все с натуры?
Алый Полумесяц был явно шокирован.
– Ну, если вы хотите, мы, конечно, можем вам