Ноги из глины - страница 13
герб. Тяп-ляп – и готово, – слегка обиженно проговорил он. – Только не обижайтесь, если потом над вами будут смеяться. То есть хорьки никак не подходят?
– Лично мне все равно, – признался Ваймс. – Но хорьки – это несколько… Гм, моя супруга предпочла бы дракона…
– Этого не будет. И, быть может, к счастью, – раздался голос из темноты.
Подобные голоса чужды свету. Он звучал сухо, как… как пыль. Как если бы исходил изо рта, который никогда не знал радостей слюны. Он звучал мертво.
И не только звучал.
Воры, пытавшиеся ограбить пекарню, прикидывали свои шансы.
– Моя рука на арбалете, – сообщил самый рисковый из трех.
– Правда? А мое сердце в пятках, – откликнулся самый трезвомыслящий.
– О-о-о, – простонал третий. – А мое сердечко вот-вот остановится…
– Я не о том. Ну, то есть… у него даже меча нет. Я беру на себя волка, а вы двое разбираетесь с этим парнем. Легче легкого.
Вор, обладающий более трезвым мышлением, чем его сотоварищи, окинул взглядом капитана Моркоу. Его надраенную до блеска мощную кольчугу. Его мощные руки. Его очень мощные ноги.
– Кажется, у нас возникла патовая ситуация, – прокомментировал капитан Моркоу.
– А что, если мы бросим деньги? – предложил трезвомыслящий вор.
– Это существенно упростит положение дел.
– Ты нас отпустишь?
– Нет. Но этот поступок обязательно зачтется в вашу пользу, и я буду свидетельствовать, что вы всячески способствовали расследованию.
Вор, сжимающий арбалет, облизнул губы и перевел взгляд с Моркоу на волка.
– Либо ты со своим волком убираешься с дороги, либо кое-кому очень не поздоровится, – предупредил он.
– Вот-вот, – грустно кивнул Моркоу. – Именно этого я и хотел избежать.
Подняв руки, Моркоу продемонстрировал два плоских и круглых предмета, примерно с ладонь каждый.
– Это, – сказал он, – гномий хлеб. Самый лучший, что есть у господина Ломозуба. Это, конечно, не классические боевые булочки, но вполне сойдет…
Рука Моркоу сделала резкое движение. Над землей пронесся небольшой ураганчик из мучной пыли, и плоская лепешка с глухим стуком вошла в борт телеги – примерно в полудюйме от вора со слабым сердцем и, как выяснилось, столь же слабым мочевым пузырем.
Человек с арбалетом с удивлением уставился на гномий хлеб, но, буквально через секунду ощутив на запястье некое легкое влажное давление, перевел взгляд на свою руку.
Ни одно животное не способно двигаться так быстро, однако рядом с вором стоял волк, и выражение на его морде говорило о простом и очевидном факте: челюсти, которые прикусывали воровское запястье, могли сомкнуться в любой момент.
– Отзови его! – выкрикнул вор, отбрасывая свободной рукой арбалет. – Я сдаюсь! Прикажи ему отпустить мою руку!
– Я не могу ей приказывать, – пожал плечами Моркоу. – Она все всегда решает сама.
Послышалось громыхание обитых железом башмаков, и с полдюжины гномов выбежали из дверей пекарни. Выбив подошвами сноп ярких искр, гномы затормозили рядом с Моркоу.
– Хватайте этих сволочей! – заорал господин Ломозуб.
Моркоу опустил ладонь на шлем гнома и вежливо повернул Ломозуба к себе.
– День добрый, господин Ломозуб, – поздоровался он. – Я так понимаю, ты узнаешь этих людей?
– Еще б я их не узнал, капитан Моркоу! – воскликнул хлебопек. – Ворюги проклятые! Ну, готовьтесь, сейчас мы вас отбуразачим![3]
– О-о-о… – простонал вор-сердечник.
Под телегой снова закапало.
– Нет-нет, господин Ломозуб, – терпеливо сказал Моркоу. – В Анк-Морпорке мы такое наказание не практикуем[4].
– Они дали по башке Бьорну Тугоштану. А Олафа Рукисилу пнули прямо в бад’дхакз![5] Мы отрежем им…
– Господин Ломозуб!
Гном-хлебопек тут же прервался и отступил на шаг – к удивлению и радости воров.
– Да… хорошо, капитан Моркоу. Как прикажете.
– У меня есть кое-какие дела, и я был бы очень благодарен, если бы вы сами сдали их в Гильдию Воров, – сказал Моркоу.
– О нет! – сразу побледнел самый трезвомыслящий. – В последнее время к нелицензированному воровству там относятся очень жестко. Что угодно, только не Гильдия Воров!
Моркоу повернулся. Лицо его осветилось особым образом.
– Что угодно? – переспросил он.
Нелицензированные воры поглядели друг на друга и заговорили практически одновременно: