Номер знакомого мерзавца - страница 2
Возле парка я вышел. Голый, послеполуденный город. Январь. Движения почти не было, я шел, слыша каждый свой шаг.
Я сказал им, что больше не занимаюсь литературой, так как это занятие, вкупе с трезвостью, слишком портит характер. И они сникли. Одни, приняв за чистую монету, другие — за пошлое кокетство. Мои симпатии были на стороне первых, но я знал, что правы вторые. Потом я заставил себя отвлечься от воспоминаний о «литературном вечере». Но все не мог отделаться от мысли, как меня кинула сегодня эта зеленоглазая рыжая красавица. Боже мой! Я‑то думал, что от этого уже застрахован. Но, Боже мой, в кои веки я встретил именно такую!
Нужно испить эту чашу унижения. «Под Сталинградом был окончательно развеян миф о непобедимости немецко–фашистских…» Я еще помню эти клише! Я шел, развеянный как миф. Болезненно алчущий возрождения. Revival! Оскопленным Ураном я влекся вдоль пустой улицы, где по голым деревьям были развешаны рождественские гирлянды. Внутри меня бесновался министр пропаганды и гремели бравурные марши, крутились ролики официальной кинохроники и сходили с конвейера новенькие «Тигры». (У меня еще оставался шанс восстановить отношения в понедельник.) Но что толку? Я знал, что все они сгорят на Курской дуге.
То есть, как выражался наш замполит: «И там он нашел свой блицкриг!»
Я поехал пить чай в круглой башне кинотеатра. Там было кафе наверху, и оттуда я смотрел поверх своей чашки на лед, уже твердо ставший, заснеженные вершины гор на той стороне залива; на башенный кран неподалеку, опускавший какую–то железную конструкцию; на двух девушек, очень долго пивших за соседним столиком сидр из красивых маленьких бутылочек, на освещенную предвечерним солнцем улицу внизу, на изгиб вмерзшей в лед косы рядом с рыбным рынком, на черные деревья вдоль набережной. И допив чай, вышел со злым, надменным и радостным желанием взять и умереть. Просто от абсолютной безрадостности для меня всего этого.
Я читаю по одному новому роману в неделю Д. М. Томас, Иэн Бэнкс, Грегори Норминтон, Мураками — в аннотациях все они гении. До чего пала литература!
Гений это — я.
«Вы натуральная брюнетка?» — спросил я, приправив вопрос интонацией восхищения. «Да», — соврала она.
Мне ли не знать натуральных брюнеток… У нее стильная стрижка и раскосые глаза.
Она ждет меня в закусочной «Карусель» неподалеку от бывшего парка аттракционов.
Сейчас там просто сквер с ржавым остовом того, что некогда представляло из себя жалкую имитацию американских горок. Три буквы на светящейся вывеске не горят. И теперь это выглядит как «Карусель за…очная».
В этом есть комическая нарочитость. Она учится на заочном, и теперь ее первая сессия. Но она не обратила внимания на метаморфозу названия.
Я обещал принести словарь иностранных слов. У нее в сумочке методичка с полусотней слов и выражений, значение которых она должна знать. Я надеялся, что возьму словарь на работе, но у нас его не оказалось.
«Что же делать?» — спрашивает она, готовая расстроиться, но с надеждой на заготовленное мной чудо. «Хотите, я угощу вас сухим мартини, как в прошлый раз?» — «Нет, мне же надо учить». «Хорошо, давайте посмотрим». Она раскрывает методичку: «Вот: авизо» — «Платежное поручение от одного контрагента другому, а также информация об изменении текущего счета». «Подождите, я записываю». Она записывает, а я прошу официантку принести мне светлое пиво, а для нее сухой мартини.
«Альянс». «Альянс… союз, заключенный сторонами для совместной борьбы или противостояния третьей стороне», — сообщаю гадательно. Когда мы доходим до буквы «В», я кладу руку на ее колено. Она пьет мартини, записывает, мы доходим до слова «креатура», и моей руке уже некуда подниматься выше по обтянутой капроном ляжке. Так верное решение превращается в неверное, исчерпав себя. Теперь ее надо вести в постель, либо убрать руку. Но она строчит в своей тетради, как ни в чем не бывало, и пьет второй мартини. Да и вести ее некуда. Я убираю руку и кладу ладонь на прохладный столик. «Менталитет», «монополия»… «Обскурантизм». «Воинствующее мракобесие». «А это как понять?» Меня заводит ее милое невежество. А что толку?