Носкоеды - страница 13

С Шефом не спорят.

У дедушки Хихиша были гости. Это случалось не слишком часто. И не потому, что он был ворчун или скряга.

Он был только рад, если из скудных домашних запасов мог сообразить какое-никакое угощение.

Не радовало его одно — когда говорят, только чтобы не молчать, а это часто бывает с гостями.

Через полчаса он начинал терять терпение, еще через полчаса — поварчивать вслух, а еще через час становился так невыносим, что гости спешили откланяться.

Когда гость прощался в дверях, дедушка расплывался в улыбке, а иногда просто сиял от радости.

Но на этот раз гость явился до полудня и все еще сидел, когда Хихиш вернулся с похорон.

— Это пан Боно, — представил дедушка загоревшего носкоеда в солнечных очках, — только что прилетел из Африки.

— Из Африки! — завопил Хихиш (он был переполнен впечатлениями от похорон, а тут еще и это!)

— А ты, наверно, Хихиш? — обернулся к нему иностранный гость. — Очень рад нашему знакомству. Я про тебя столько знаю, что ты не поверишь.

Хихиш задумался, кто бы это мог о нем в Африке рассказать, но промолчал.

— Гадаешь, кто мне о тебе рассказал?

Хихиш кивнул.

— Когда твои уехали, ты был совсем маленьким, — засмеялся пан Боно. — Вот я вернусь и скажу им, что это уже не так.

— С тех прошло три года, — напомнил Хихиш.

Голос у него предательски дрогнул.

— В наше время, — поспешно вмешался дедушка, — дети растут как на дрожжах. В старые времена было совсем не так. Хорошо питаются. А уж изобилие! Хочу вам сказать, пан Боно, мир просто набит носками! А все Китай!

Хихиш даже подпрыгнул от нетерпения.

Эти разговоры он уже слышал много раз.

— Пан Боно, — позвал он, — а как там мои родители? Почему они там так долго? И когда они приедут? — все это он выпалил единым духом.

Пан Боно откашлялся.

— Я понимаю, как тебе тяжело, но когда-нибудь ты поймешь. Эх, малыш, это непросто, когда родителей нет рядом, но теперь, когда я познакомился с твоим мудрым дедом, я уверен, что у тебя правильные взгляды на жизнь.

Дедушка важно кивал, но у Хихиша никаких своих взглядов не было. Он вообще не знал, как выглядят правильные взгляды на жизнь. А знал бы — с легкостью обменял бы все взгляды мира на мамин поцелуй и папины объятья.

Ему вдруг стало ужасно грустно. Нет, он знал, какой добрый и заботливый у него дедушка. И что он, конечно же, самый мудрый носкоед на свете. Но ведь он никуда больше не выходит, а о внешнем мире судит по собственным воспоминаниям, подумал Хихиш.

А вот этот пан Боно выглядел иначе и говорил иначе, чем все знакомые носкоеды.

Дед, который отлично знал внука, сразу понял, что у него на уме.

— Хихиш, спохватился он, словно вспомнил нечто важное, — яже забыл тебе сказать! Пан Боно — посол, и обращаться к нему надо «Ваше Превосходительство»…

Пан Боно недовольно поморщился и возразил было:

— Ну, прошу вас…

Но дедушка и слышать не желал:

— Кому честь, тому честь! Хихиш, пан Боно летает по всему миру и собирает помощь для африканских носкоедов.

— Вы собираете носки? — спросил Хихиш.

— Понимаешь, Хихиш, — неспешно начал пан Боно, — носками занимаются твои родители. А я занимаюсь всем остальным.

Тут уж забеспокоился дед. Хихиш отлично слышал, как тот пробормотал: «Остальное! Что это за остальное, хотел бы я знать!»

Но всух он этого не сказал — не успел, Потому что пан Боно наконец-то начал рассказывать о папе и маме Хихиша.

О том, какую важную работу ведут они в Африке и с какими ужасными опасностями им приходится встречаться.

Рассказывал он долго и подробно, и это была настоящая хвалебная речь в честь хихишевых родителей — красивая и увлекательная.

Хихиш слушал и исполнялся гордости за своих замечательных родителей, которые занимаются такой опасной работой.

Только грусти его это не развеяло.

Тут из квартиры пана Варжинца послышался шум, и Хихиш догадался, что его друг пришел домой и сейчас увидит на подушке непарные носки из крематория и записку «Спи сладко, Эгон».

Эта мысль заставила его улыбнуться.

— Ты славный паренек, — похвалил его пан Боно и засобирался уходить.

На запястье у него что-то поблескивало.

— Хорошие часы, — восхищенно поцокал языком Хихиш.