Носкоеды - страница 9
— А что мне было делать?
— Что-что! Схватить молоток и долбануть по этой трижды растреклятой стекляшке!
От ругани ему явно полегчало.
Он выдохнул, успокоился и даже, как ни странно, улыбнулся.
— Ладно, сынок, побушевали и хватит. Дай-ка телефон. Вы меня не знаете, но вы меня еще узнаете!
Падре зарылся в носки:
— Я это все не задаром получил. Крутился как проклятый, — на секунду он словно замечтался. — Да, парень, бывало, и молоток пригождался.
Рамзес в удивлении застыл на месте:
— Ты это серьезно?
Из груды носков падре наконец извлек телефон.
Черный бакелитовый аппарат выглядел ужасно старым, но работал.
Когда-то профессор Кадержабек выставил этот хлам на лестницу, чтобы при случае отнести на чердак, но Туламор-старший прибрал его к рукам.
И когда ему нужно было «крутиться», он ловко подключался к новому телефону профессора.
О чем тот, конечно же, понятия не имел.
Большой Босс толстым пальцем постучал по телефонному диску.
— Нннус, кого бы из моих молодцов поднимем из берлоги? — размышлял он вслух — Василу!
Он набрал номер. Чуть погодя послышался заспанный голос:
— Чего?
— С добрым утречком, Васила!
Повисла тишина. Такую тишину называют звенящей.
— Это… не… — и снова тишина. А потом: — Босс, это вы?
Туламор-старший усмехнулся, и Рамзес понял, что он совсем не знает собственного отца. У него даже голос был другой.
— Насколько я знаю, — отозвался Падре, — в этом городе есть только один босс, и это я. Или у тебя другие сведения?
Это прозвучало угрожающе.
— Конечно, вы! Сколько раз я парням говорил — вот был у нас Падре — всем крестным крестный!
Васило и дальше разливался бы, но его оборвали:
— Был?!
— Ну, давненько у нас никаких дел не было, — начал оправдываться Васило.
— Ну так будут, — заверил его Босс. — Выскребайся из теплой постельки, да прихвати пару ребят. Думаю, разберешься. Оторви их от карт, баб и детишек, ясно? Лучше всего — Пепу Шпильку и Удава Чанга. К ночи я вас жду.
В трубке зашипело, и послышалось изумленное «Алло, алло!»
— Все, договорились! — прошипел Туламор-старший и бросил трубку.
Васил долго пялился на свой потрепанный мобильник. Он нашел его в капитанской каюте списанного теплохода, где иногда ночевал. Этот мобильник валялся у него добрых пару лет, но ни разу не звонил. Неужели старые деньки наконец возвращаются?
Недобрые предзнаменования
В ту самую минуту профессор Кадержабек стоял у письменного стола с телефонной трубкой в руке и вид у него был, мягко говоря, растерянный.
Он как раз собирался позвонить своей квартирантке, пани Цвете Ворачковой, чтобы ни сегодня, ни завтра ничего ему не приносила, и вообще, чтоб не приходила, пока он сам ей не позвонит.
Вдова Ворачкова была женщиной достойной. Время от времени она помогала профессору с уборкой и стиркой, а каждый день, пополудни, приносила ему какой-нибудь еды, которую профессор мог бы разогреть себе на ужин.
Но этот ее сенбернар! Любопытный Губерт наверняка учуял бы носкоеда!
Самое важное сейчас — сохранить тайну. Чтоб ничьей ноги в квартире не было. Запереть двери, закрыть окна, задернуть шторы!
Вот что подумал профессор, когда взялся за телефон, и тут из трубки донеслось нечто удивительное.
Прямо в ухо ему прозвучал чей-то голос:
— Лучше всего — Пепу Шпильку и Удава Чанга. К ночи я вас жду.
Кто это сказал? И почему в его телефон?
Внезапный смех прервал его размышления.
Это смеялся Туламор-младший, который тоже слышал голос из телефонной трубки и, конечно же, узнал его.
Хорошее настроение подопечного немедленно развеяло тревогу профессора.
Нверняка это был просто обрывок телепередачи. Какой-нибудь дурацкий фильм ужасов.
Он позвонил вдове Ворачковой и быстренько сочинил незамужнюю племянницу из Подивина, которая приехала к нему в гости на пару дней и сама обо всем позаботится.
— А что же вы будете есть? Она же не местная, не знает, где что купить, давайте я вам хоть продуктов занесу? — предложила пани Ворачкова.
— Нет-нет, спасибо, вы так добры, но когда моя милая милая племянница открыла чемодан, как вы думаете, что в нем было? — свежие колбасы и полпоросенка!
Профессор Кадержабек повесил трубку и запрыгал как мальчишка.