Ностальящее - страница 9

В случае с Николаем II «революционеры» не удержались от реального акта: летом 1997-го взяли на себя ответственность за взрыв статуи работы скульптора Клыкова в селе Тайнинское Мытищинского района Московской области, и все телеканалы продемонстрировали оторванную монаршью голову в царской короне. Сходство с Николаем II минимальное, дарование скульптора Клыкова у меня вызывает большие сомнения, но дело не в качестве произведения пластического искусства, ибо молодые революционеры преследуют вовсе не эстетические цели в намеренном уничтожении образа царя. В новом, теперь уже символическом его уничтожении. Примерно через год аналогичный памятник был взорван в Подольске Московской области, и опять организация молодых революционеров взяла на себя ответственность за этот акт. Правда, статуя на этот раз была изготовлена из гипса и лишь выкрашена бронзовой краской — как раньше красили гипсовых Лениных в придорожных сквериках, неподалеку от пивнушки. Никто, кроме Николая, не пострадал; гипсовый памятник разлетелся в прах — могучее взрывное устройство было рассчитано все-таки на металл. Рвануло, как и в первом случае, ночью.

Царям вновь объявлена война.

В то же время памятники Ленину сохраняются. Огромный Ильич с восставшим народом по барельефу украшает собою непереименованную Октябрьскую площадь, от которой ведет свое начало непереименованный Ленинский проспект. Ленинским горам вернули наименование Воробьевых. Памятник Ленину на Финляндском вокзале в Петербурге продолжает стоять на привычном месте.

Идеологически свежие сооружения появились в последние годы вне всяких обсуждений и конкурсов. И это приводило к разнообразным, не всегда приятным казусам.

Зураб Церетели, скульптор, художник и организатор собственной судьбы, не только наводнил Москву своей «классикой» (какими-то странными медведями, гусями и лебедями на Манежной площади), но и захотел поставить (да и поставил) монумент на Поклонной горе — жертвам войны. Тоже идеологический. Жертвы войны были вылеплены принципиально обнаженными и в последней стадии дистрофии. Они уже дошли до того, что как бы сами валились в могилу. Памятник очень выдержанный по замыслу и, по слухам, вроде бы предлагавшийся щедрым скульптором государству Израиль — и, по тем же слухам, Израиль от такого подарка с благодарностью уклонился. Не то у нас — у нас, как всем известно, скульптор крепко дружит с мэром. И посему безо всякого предварительного обсуждения памятник жертвам был поставлен — неподалеку от горки детских развлечений. Но тут опять москвичи возроптали. Не глянулась им эта скульптура. Не захотели они каждый божий день ездить мимо дистрофии в натуральную величину. Ропот усиливался и усиливался — назывались какие-то уж очень фантастические суммы, потраченные как на гонорар, так и на отливку и на установку. Потом общественность перевела дыхание — мэрия торжественно объявила о перемещении скульптуры. Но упрямые москвичи опять стали подсчитывать урон городскому бюджету и сильно загорюнились. Некоторые дошли в своем цинизме до того, что предложили скульптуру просто-напросто закопать — дешевле выйдет.

Закопали или нет — не знаю, не ведаю. Но памятник с Поклонной горы, кажется, переместился на ее задворки.

Не исчезла и уже, видимо, никогда не исчезнет (только если какой страшный ураган налетит на Москву и унесет с собой) фигура Ники на той же многострадальной Поклонной горе: в народе ее обзывают по-всякому, включая «лягушку на шампуре». Статуя не намеренно (не стилистический выбор художника тому причиною), а случайно постмодернистская. Ника на штыке — не иначе как из античности. Ангел над ней — не иначе как католический. Георгий Победоносец под ней — не иначе как православный…

Еще один памятник — маршалу Жукову (между прочим, на въезде — со стороны Манежной — на площадь Революции) — выполнен Клыковым. Неприязненных шуток по его (памятника) поводу было много, особенно со стороны художников, быстро подметивших, что у Жуковского коня пара ног задних никак не соответствует паре передних. Да и, если уж об идеологии подумать, вряд ли неизвестному солдату, чья могила находится рядом, так уж приятно соседство с маршалом, равнодушно посылавшим солдат на смерть сотнями тысяч.