Новая династия - страница 33

Неслыханная удача и чад удовольствий до того ослепили Самозванца, что он упорно отказывался верить в существование какого-то заговора, несмотря на предостережения, обращенные к нему с разных сторон. Многие из более сметливых поляков, находившихся на царской службе, ясно заметили угрожающее отношение к ним русских и понимали, что с этой стороны что-то затевается. По их просьбе царский тесть накануне самой трагедии пошел к своему зятю и от имени товарищей умолял его принять меры против грозившей опасности. Но тот поручил своему секретарю уверить их, что никакой опасности нет и что он даже велит строго наказывать распространителей тревожных слухов. Проживавшие в Москве немцы, которые более дружили с поляками, чем с русскими, и успели лучше узнать сих последних, также предупреждали поляков; а один из немцев, тоже накануне рокового дня, пробрался к лжецарю и подал ему записку, в которой уведомлял, что на следующий день назначено исполнение злодейского умысла. Таким образом с польским проходимцем повторилось почти то же самое, что произошло с знаменитым римским Цезарем. Самозванец, прочитав записку, разорвал ее и бросил. Все эти предостережения, по-видимому, его только раздражали, и он еще более упорствовал в своем ослеплении.

Меж тем заговорщики пользовались всяким удобным случаем и всяким промахом Самозванца, чтобы возбуждать народ. Венчание Марины дало особенно обильную пищу неблагоприятным толкам. Русские вообще косо смотрели на иностранцев, посещавших православное богослужение; а тут еще поляки, присутствовавшие на церковных торжествах, вели себя крайне неосторожно; они громко болтали, смеялись, становились задом к алтарю, дремали, прислонясь к св. иконам или, скучая стоянием, садились прямо на пол, водили с собою в церковь собак и т. п. Русские возмущались тем, что царь все это позволяет. Особенно смущал всех брак его с католичкой или некрещеной полькой; ибо по русским народным понятиям того времени иноверцы, хотя и христиане, переходя в православие, должны были вновь креститься. Поэтому слухи о том, что царь передался папизму и намерен искоренить православную веру, получали как бы подтверждение в глазах народа. Из среды освященного собора, руководимого угодником лжецаря патриархом Игнатием, в это время выделились два мужа, митрополит казанский Гермоген и коломенский епископ Иосиф, которые открыто порицали брак царя с иноверкою. Самозванец разгневался и собирался подвергнуть их тяжкому наказанию, но не успел. А народ стал смотреть на них как на истинных пастырей и достойных поборников православия. Главные заговорщики по ночам сходились в доме Василия Шуйского, тут совещались и получали должные наставления о том, как действовать в народе. Мы сказали, что князь Василий Иванович, ведя заговор в широких размерах, умел в то же время вкрасться в доверенность Самозванца и сделаться одним из главных советников. А советы его и единомышленных ему бояр преимущественно клонились к тому, чтобы усыпить всякое подозрение со стороны лжецаря, истолковать всякое столкновение русских с поляками или хмельным состоянием, или каким-либо простым недоразумением и уверить его, что поляки и немцы, доносившие о признаках близкого бунта, слишком преувеличивают и только понапрасну беспокоят государя, столь любимого своим народом, такие уверения очень льстили тщеславию Лжедимитрия и достигали своей цели. После князей Шуйских и Голицыных, наиболее видным деятелем среди заговорщиков явился думный дворянин Михаил Игнатьевич Татищев, незадолго прощенный лжеца-рем. Во время Великого поста за столом у сего последнего подали жареную телятину. Князь Василий Шуйский почтительно напомнил, что русские вообще не употребляют телятины, а тем более постом. Когда Самозванец стал возражать, Татищев вмешался и противоречил так резко, что тот выгнал его из-за стола и велел сослать в Вятку. Басманов выпросил ему прощение, которое он получил на праздник Пасхи. Это прощение, однако, не смягчило Татищева, который, подобно Шуйскому, сделался теперь одним из ревностных вожаков заговора. Есть известие, что бояре-участники постановили между собою следующий уговор: по свержении Самозванца вести управление общим советом и кого из них выберут царем, тот никому не будет мстить за прежние досады.