Новая история Второй мировой - страница 21

Утром 12 сентября, на 6‑й день сражения, австрийцы оставили Рава — Русскую. Городокское сражение закончилось.

Нужно сказать, что 4‑я австрийская армия показала себя как маневренная сила, а 3‑я и 2‑я австрийские армии во фронтальных атаках добились большего, чем можно было ожидать от дважды разбитых несколькими днями раньше войсковых соединений. Но русское командование южного крыла —

Рузский, Радко—Дмитриев[5] и Брусилов — «простыми и неблестящими средствами», как и рекомендуют первый чемпион мира по шахматам В. Стейниц и военная теория, перевели темповую комбинационную «игру» в позиционное русло, заставив Конрада потерять несколько решающих темпов. В конце концов оказалось, что судьба Городокского сражения решалась не под Львовом, а у Люблина.

Все было кончено. Порядок предстоящего отхода всех австрийских армий за реку Сан был установлен в директивах №№ 1877 и 1925, отданных 11 и 12 сентября. Уже 15 сентября 9‑я армия без особых проблем форсировала Сан. Был обложен Перемышль. Отступление австрийцев местами принимает характер бегства, русские части сдерживаются уже не столько австрийскими арьергардами, сколько внезапным двухметровым паводком на Сане. Но с 22 сентября начинается вызванная наметившимся наступлением германцев рокировка армий на Среднюю Вислу. Назревает Варшаво—Ивангородская операция, и «это уже совсем другая история».

Общий итог сражения отлично передают цифры: Русская армия захватила Галицию и Буковину, в том числе крупный административный центр Львов, города Галич, Станислав, Мйколаев, Черновцы, обложили крепость Перемышль. Их потери составили 190 ООО человек убитыми и ранеными, 40 ООО пленными (итого 230 ООО человек или треть первоначально состава), 94 орудия. Австро–венгерская армия потеряла 300 ООО убитыми и ранеными, 100 ООО пленными (400 000 человек, половина первоначального состава), 400 орудий.

Галицийская битва остается в истории памятником стойкости русских солдат и бесполезного мастерства австрийского командования.

«Самая лучшая армия, которую когда–либо за многие столетия своего существования старая Австрия выставляла против врага и которая в 1914 году была таковой, несмотря на все недостатки, — погибла преждевременно благодаря последним», — этой эпитафией австрийских исследователей заканчиваются почти все описания Галицийской битвы, и я не хочу нарушать эту традицию.

★

«Век» — это не обязательно 100 лет. Говорят, что XIX столетие началось в 1789 году, а закончилось в 1914‑м, залпами Первой Мировой войны. Следующий век, XX, занял всего 77 лет — но в этот исторически короткий период уместились три мировые войны, две научно–технических и несколько социальных революций, выход человечества в космос и овладение ядерным оружием.

«Век тоталитарных войн» — это расцвет индустриальной фазы развития цивилизации и начало ее гибели. Индустриальное производство всегда кредитно: деньги на строительство завода расходуются раньше, чем этот завод даст (а тем более продаст) свою продукцию. Поэтому индустриальная экономика не знает «застойных» равновесных решений: она либо расширяется, либо сталкивается с катастрофическим кризисом неплатежей — что мы можем наблюдать сейчас. Вот почему индустриальные государства непрерывно сражаются — сначала за рынки сбыта, потом (желая сократить производственные издержки) — за источники сырья.

Если мир поделен, первоочередной задачей является вовсе не его новый передел, хотя в рамках National State проблема контроля над рынками стоит достаточно остро. Однако важнее другое — поиск свободного от индустриальных отношений экономического пространства. Такое пространство необходимо мировой экономике для того, чтобы сделать очередной шаг развития.

Эпоха тоталитарных войн стала разрешением нестерпимого противоречия между конечностью земной поверхности и постоянным расширением мировой экономики. Каждая из войн позволяла «на законных основаниях» поглотить и уничтожить огромный объем индустриальной продукции.