Новая кондитерская Синьорины Корицы - страница 3

– Мне нравится проводить время на свежем воздухе. И запах… запах моря восхитителен. Но, по-моему, вы тоже любите прогулки.

– Откуда вы знаете? – удивленно спросила Корица, приложив руку к груди. Ее плечи были укутаны шалью.

– За эту неделю я заметил, что вы частенько прогуливались по палубе, читали на лежаке у бассейна, наслаждались утренним бризом перед завтраком.

Что и говорить, Эудженио выделил ее среди всех пассажиров корабля. Однако Корица не рассердилась и не испугалась. Этот человек внушал доверие. Но все же она решила сменить тему.

– Простите, что заставила вас ждать, – сказала она. – Я еще не была на этой части корабля, поэтому немного заблудилась.

Синьор Эудженио улыбнулся и поднял руку, словно в знак утешения, а затем толкнул стеклянную дверь ресторана. Он вошел в зал первым, ведь так предписывали правила этикета. Хорошим манерам его еще в детстве научил отец, и синьор Эудженио был очень благодарен ему за это. Он до сих пор помнил каждое его наставление, даже тон голоса.

«Не забывай, когда вы с девушкой приходите в общественное место, ты должен войти в зал первым, – учил его отец. – Это проявление вежливости и внимания. Так ты проверяешь, что девушке ничего не угрожает. Но делай так только в общественных местах. В остальных случаях девушка всегда входит в помещение первой».

Отец научил Эудженио многому – не только правилам этикета, но и искусству распознавать запахи.

Чопорный официант во фраке, похожий на пингвина, поздоровался с гостями и провел их к заказанному столику, на котором горела большая красная свеча. Затем он встал неподалеку, готовясь выполнить любую просьбу.

– Как красиво! – воскликнула Синьорина Корица. – Я здесь впервые. Все эти дни я ела в столовой. Там я познакомилась с другими пассажирами, мы подружились и обедали вместе каждый день.

Корица не была в ресторане по двум причинам. Во-первых, здесь было слишком дорого, а во‐вторых, в столовой она чувствовала себя свободнее. Ей было неудобно: зачем заставлять бедного официанта весь вечер стоять рядом? Корица с удовольствием пригласила бы его за стол. А еще в столовой ее ждали новые подруги. Они тоже отправились в круиз, чтобы хорошенько отдохнуть. За обедом они весело болтали и вместе восхищались прекрасными видами.

– Что бы вы хотели заказать? – спросил синьор Эудженио.

Корица нерешительно уставилась на меню. Оно было таким длинным, что вряд ли его можно было прочитать до конца. Эудженио заметил ее растерянность и решил помочь.

– Что скажете, если мы закажем закуски и вторые блюда? Вы любите рыбу?

Корица радостно кивнула: она обожала рыбу. И как приятно, когда за тебя принимают решение!

– Тогда я предлагаю начать с ассорти от шеф-повара. Пожалуй, я возьму свежие устрицы, а вы?

Корица испуганно посмотрела на Эудженио. Она никогда не ела моллюсков. Ее папа в молодости отравился свежими мидиями.

– Вы не боитесь? – искренне спросила она.

– Вовсе нет, – ответил синьор Эудженио. – Я очень люблю устрицы. Конечно, все зависит от ресторана, но здесь можно не сомневаться в их качестве. Вы уверены, что не хотите последовать моему примеру? Возможно, вы открыли бы для себя новые горизонты…

Корица задумалась. Эудженио говорил уверенно, да и ресторан действительно выглядел первоклассным.

Неожиданно ей в голову пришла мысль: неужели неприятный случай из жизни ее папы, который произошел много лет назад, помешает ей попробовать что-то новое? Конечно, нет.

– Ну ладно, уговорили! Этим вечером я последую вашему примеру! Но если что-то произойдет, в этом будете виноваты только вы.

Последнюю фразу Корица произнесла с широкой улыбкой, чтобы синьор Эудженио не воспринял ее слова всерьез. Мужчина кивнул официанту, и тот подошел к столику.

– Итак, «Королевское плато» на двоих и… принесите нам, пожалуйста, две порции морского окуня на подушке из соли, – сказал синьор Эудженио. Он посмотрел на Корицу в надежде увидеть на ее лице согласие. Ведь блюда заказывал он, и ему не хотелось смущать свою спутницу постоянными расспросами. Но он сразу же отменил бы заказ, если бы Синьорина Корица проявила малейший признак недовольства.