Новая профессия - страница 2
Через несколько минут, получив ответ из информбюро и набрав подсказанный номер, она услышала в динамике знакомый голос:
— Вахрамцев слушает.
— Здравствуй, Петя — сказала Екатерина Михайловна, отметив про себя чеканные, уверенные нотки в его голосе, и включила экран визора.
Она как-то упустила из виду, что прошло уже три года с тех пор, как они виделись на выпускном вечере, и слегка растерялась, когда на экране появилось волевое лицо с выпяченным подбородком и резкой морщиной между бровей. Впрочем, морщина тут же разгладилась, а глаза занятого молодого человека потеплели, заулыбались:
— Екатерина Михайловна, вот уж не ожидал вашего звонка. А мы собирались навестить вас в конце следующего месяца. Честное слово.
— Не оправдывайся, Петя. Рада была услышать о твоих успехах. Как Наташа?
— Наташа с сыном сейчас отдыхают на море. Дать их позывные?
— Не надо, Петя. Скоро я встречусь с тобой.
— Всегда рад вам, Екатерина Михайловна.
Голос и выражение лица Вахрамцева не оставляли сомнений в искренности его слов.
— Петя, ты не слышал об эксперименте шестнадцать-девять? Мне сказали, что он проводился в вашем Научном центре.
— Правильно сказали, Екатерина Михайловна. Я — один из непосредственных виновников. Правда, далеко не самый главный…
«Он сказал это таким тоном, которым говорил когда-то: „Я — виновник рекорда“.»
— В таком случае, до завтра.
— Так быстро? Я сейчас сообщу Наташе. Но пока они соберутся…
— Не беспокой Наташу, — голос Екатерины Михайловны прозвучал строже, чем она хотела. Примерно так же он звучал, когда она говорила: «Вахрамцев, если сам не слушаешь, хотя бы не мешай Никольской». Учительница мысленно сделала себе замечание и успокоительно улыбнулась бывшему ученику:
— Ничего чрезвычайного не произошло.
Теперь забеспокоился Петя. Глубокая морщина опять разделила редкие белесые брови.
— А почему вы заинтересовались нашим экспериментом? Видите ли, в последнее время многие штурмуют нашего руководителя академика Туровского. Каждый день у нас десятки посетителей…
— До завтра, Петя. Я все скажу тебе при встрече.
Она летела рейсовым аэробусом. Рядом в кресле удобно устроился длинноногий розовощекий немец — инженер из Кельна. Они познакомились и разговорились еще в аэропорту. Выяснилось, что летят в одно и то же место по одному и тому же делу. Немцу хотелось выяснить, кто это так блестяще осуществил проект нового корабля, первую модель которого очень давно построил в кружке юных техников его брат, погибший затем в экспедиции.
Иногда немец косил взглядом на задние сиденья, где разместилась пожилая английская пара — джентльмен с длинным жестким лицом и сухопарая леди с сурово поджатыми губами. Екатерина Михайловна предполагала, что неприязнь между кельнцем и англичанами зародилась у кассы, где многие перессорились из-за билетов на утренний рейс. Однако потом узнала, что дед англичанина погиб во время бомбежки Лондона немецкой авиацией во вторую мировую войну.
В просторном трехсотместном салоне аэробуса находилось еще несколько иностранцев — трое темнокожих африканцев, болгары, датчане. Вошла стюардесса со списком пассажиров, и выяснилось, что почти все они направлялись в аэропорт «Наука», обслуживающий Второй они.
Мягко светились табло, гул двигателей был почти не слышен, его монотонность навевала дремоту, и скоро в салоне большинство пассажиров уже дремало. Екатерина Михайловна присоединилась к ним…
В аэропорту свою бывшую учительницу встретил Петя Вахрамцев. Он улыбался и махал букетом цветов, его худое остроносое лицо расплывалось в улыбке, но между редкими бровями застыла четкая морщина, как вопросительный знак.
Екатерина Михайловна провела рукой по его волосам, слегка встрепав прическу.
— А ты повзрослел, Петя, — сказала она не то одобрительно, не то с сожалением.
— Странно было бы, если бы за столько лет этого не случилось. Но все равно спасибо за комплимент, — поблагодарил Петя и глубоко вздохнул.
Екатерина Михайловна рассказала о причине неожиданного приезда. Петя слушал внимательно, настороженно, морщина на переносице обозначилась еще резче, подбородок выпятился, губы сжались. Он секунду подумал прежде, чем ответить.