Новеллино - страница 16

Тогда рыцари сказали:

«Теперь с ним не до шуток».

Поехали они туда, где у одного из них был прекрасный замок с рвом и подъемным мостом. И задумали провести там зиму.

И вот однажды приехал туда Поло Траверсаро с большой свитой и уж собрался войти, как те подняли мост. Как ни уговаривал Поло Траверсаро, войти ему не удалось. Пришлось повернуть назад.

Прошла зима, и рыцари возвратились в город. При их появлении мессер Поло не встал, и они остались стоять. Один из них сказал тогда:

«О мессер, где ваша учтивость. Так-то вы встречаете приезжих?»

Мессер Поло ответил: «Простите мне, господа, по я поднимаюсь только ради моста, который поднимается передо мной».

Рыцарей это очень повеселило.

Когда же один из рыцарей умер, оставшиеся отпилили третью часть скамьи, так как считали, что во всей Романье не найдется рыцаря, достойного сидеть на его месте.[131]

Гульельмо ди Бергедан[133] был благородным провансальским рыцарем во времена графа Раймонда Берлингьери.[134] Однажды рыцари стали бахвалиться а Гульельмо похвалился, что не найдется ни одного благородного человека в Провансе, которого он не сумел бы выбить из седла и жену которого не соблазнил бы. И сказал он это в присутствии графа. А граф спросил его: «Это относится и ко мне?»

Гульельмо ответил: «К вам, синьор? Сейчас я вам отвечу».

Велел привести своего оседланного, хорошо взнузданного коня, сунул ногу в стремя, ухватился за луку и, прежде чем сесть в седло, бросил графу: «Вам, синьор, что я сказал, то сказал».

Пришпорил коня и ускакал.

Граф был очень разгневан. А тот не появлялся при дворе. Однажды собрались дамы на званом обеде. Послали за Гульельмо. На обеде была и графиня. Одна из дам спросила: «Скажи-ка нам, Гульельмо, зачем ты так опозорил дам Прованса? Ты ведь за это дорого поплатишься».

А у каждой из присутствующих была припрятана палка. Та, что говорила, сказала: «Видишь, теперь тебе придется умереть из-за своего безрассудства».

И Гульельмо, видя, что застигнут врасплох, сказал: «Об одном прошу вас, дамы, во имя того, что вы больше всего любите, окажите мне перед смертью одну милость».

Дамы ответили: «Проси, если только речь пойдет не о твоем спасении».

Тогда Гульельмо сказал: «Дамы, я прошу во имя любви, чтобы первой меня ударила самая распутная из вас».

Стали они тогда переглядываться, и ни одна не захотела ударить его первой. И таким образом он на этот раз избежал расплаты.

Однажды мессер Джаконино Рангони,[135] знатный ломбардский рыцарь, сидел за столом, и перед ним стояли два сосуда с тончайшим вином, белым и красным. За этим же столом сидел один жонглер и не осмеливался попросить у него этого вина отведать которого ему очень хотелось. Тогда он поднялся, взял небольшой бокал и стал его усердно мыть. А затем, когда вымыл, протянул и сказал:

«Мессер, посмотрите, как я его вымыл».

Тогда мессер Джаконино крепко схватил рукой графин и сказал:

«Ну и спрячь его куда-нибудь подальше».

Так жонглер и остался ни с чем.

Марк Ломбардец[137] отличался благородством и мудростью. Раз случилось ему на Рождество быть в одном городе, где раздавали платья. И ему не досталось ни одного. Там же оказался другой жонглер, который в сравнении с ним был невеждой, но ему достались платья. И вот какое о том было сказано меткое слово. Жонглер спросил Марка:

«Отчего это, Марк, мне досталось семь платьев, а тебе ни одного? А ведь ты гораздо лучше и умнее меня. Какая же тому причина?»

И Марк ответил: «Видно, таких, как ты, больше, чем таких, как я».

Однажды мессер Ланчалотто сражался у источника с одним саксонским рыцарем, которого звали Алибано.[139] Сойдя с коней, они ожесточенно бились мечами. Во время передышки один спросил другого, как его зовут. Мессер Ланчалотто ответил: «Коль скоро тебе угодно знать мое имя, узнай, что зовут меня Ланчалотто».