Новенькая для коменданта - страница 17

И что же тебе помешало, министерская дочурка? Неужели папа не смог найти тебе место получше Нуриджа? С такой властью и не пристроить своего ребёнка. Будь у меня дочь, я бы сердце из груди выдрал, лишь бы она никогда не плакала. А я хочу это сделать прямо сейчас ради Алоизы Иксоры Нобераль, хотя вижу её впервые. Но я не стану вмешиваться в дела чужой семьи, у меня своих детей целый форт.

Отчего же снова скребёт в груди? И в этот раз не тьма и даже не совесть. Я чувствую настоящее родство с девушкой. Её мечты, мои мечты. Мир несправедлив, красавица. Прости меня, Алоиз, но я не могу так рисковать.

— Пойми нас, Гидеон, мы не можем так рисковать, — эхом из прошлого доносился голос Турцитоса.

Да, чтобы тебя!

Уже хотел было закрыть эфир и не слушать более бесстыжую Нобераль. С её стороны это очень нечестно и некрасиво манипулировать мной.

— Знаете, что это за браслет Гидеон? — спросила, впервые за все время эфира, заглянув мне прямо в душу.

— Не знаю, — ответил вслух синеглазой девушке, окончательно пропадая в её решительном взгляде, голосе. Зачем я делаю это? Зачем тону уже добровольно?

— Я ужасная спорщица. Достаточно просто сказать мне, тебе слабо, Ло! И вот вы уже поймали меня на крючок. Я редко проигрываю, азарт пьянит, а самоуверенность подводит к краю. Я уже на самом краю, Гидеон. Поспорила с отцом, что поступлю в аспирантуру сама, а он взял и пригрозил всем академиям, чтобы выиграть.

Не всем. Мне никто не угрожал. Я даже на всякий случай перебрал недавнюю корреспонденцию. Письмо от министра Нобераля я точно не пропустил бы. Про нас и в таком щекотливом деле забыли, очень даже зря. Напиши мне Терранс нечто подобное, его дочь в этот же день получила бы от меня персональное приглашение. Ненавижу, когда мной помыкают. Но сам я нарываться не буду. Не буду же? Подумаешь спор! На что они там забились? Щелбан?

— Замужество, — простонала Алоиза. — Папенька хочет выдать меня за омерзительного человека. Знаете, что проделал со мной сегодня этот проглот?

Она всхлипнула и перешла на трагический шёпот. Я даже кулаки сжал, что же такого с ней сделал этот безымянный жених?

— Поцеловал… Не спросив! А я… Гидеон, я не целовалась ни разу, и вовсе не хотела этого. Не так! Не с ним!

Слёзы стремительно потекли по раскрасневшимся щекам, а я задыхался от её боли и своего бессилия. Не вмешивайся, Гидеон, тебе аукнется это. Министр прикроет к чертям твою академию. Думай о студентах, их надо спасать от тюрьмы. На тебя возложенная огромная ответственность.

— Но знаете, что я сделала? — она вытерла глаза и теперь выглядела даже немного зловеще.

Что же ты сделала, Ло?

— Давайте, я лучше покажу вам!

Нобераль прикрыла глаза, и на её ладошке тут же выросла грозовая тучка. Она смешно рокотала и урчала, прямо как тьма в моей душе, чёрная, пушистая и безобидная.

— Я натравила на него эту крошку и намочила его узкие штанишки в причинном месте. Теперь вот прячусь у себя в комнате. Хорошо, что у сестрицы была фляжка, иначе, я бы ни за что не решилась на эфир, Гидеон. Заберите меня, пожалуйста. Я буду вся ваша. Хоть завхозом, хоть библиотекарем. Я даже полы могу мыть, смотрите! — Она щёлкнула пальцами, и тучка взмыла к потолку.

Не знаю, что конкретно мне хотела показать хмельная Алоиза, но прямо над ней разразился ливень. Платье намокло и потяжелело, соблазнительно облепив грудь и бёдра моей соискательницы. Сглотнул. В жизни не видел ничего прекраснее и беззащитнее. Холод немного отрезвил волшебницу, и она тоскливо посмотрела на свои намокшие грамоты, а после прижала ладони к лицу и громко зарыдала.

Не мог больше смотреть на её страдания, закрыл конверт.

Я подписал ей брачный приговор своим отказом. Из-за меня она проиграла спор, выйдет замуж за негодяя и потеряет мечту.

— Я буду вся ваша, — повторяла в моём сознании девушка в намокшем платье.

Даже тьма пребывала в шоке и молчала, временно сложив полномочия.

Уже поздно что-то менять. Магические споры нерушимы, а я, видимо, был последним бастионом для юной Алоиз. Ну почему же именно я?

Нервно вышагивал по кабинету, прикидывая, чем я могу помочь девушке. Вернулся к столу и вновь запустил эфир, сердце болезненно сдавило от её плача, и я быстро пролистал обратно на нужный мне момент: