Новенькая для коменданта - страница 55

— Где тут столовая? Я помираю от голода и злости!

Смешная. Она и без обруча на шее совсем не умеет прятать своих чувств.

— Я как раз туда. Вас проводить?

Чувствовал себя сейчас ещё большим мерзавцем, чем Никос. Что-то гадкое и шкодливое зашевелились в груди, когда я был рядом с этой отличницей. Мне вдруг безумно захотелось самому стать плохишом, нуждающимся в перевоспитании.

— Проводите, — благосклонно ответила Алоиза, а затем, слегка поумерив свою пушистую ярость, прошептала: — Вы, правда, видели мои панталоны?

— Правда. До мельчайших деталей. И ладно бы в первый раз! Вы, помнится, уже оправляли мне весьма откровенный эфир.

Не смутилась от этого напоминания, заглянула мне в глаза и неожиданно выдала заговорщическим тоном:

— А если я скажу вам, что у меня есть очень даже взрослое белье?

Меня ещё никогда не ставили в тупик простыми вопросами. И что я должен на это сказать? "Не верю? Покажи?" Я в принципе не должен обсуждать нечто подобное со своей подопечной.

Мучительно сглотнул и пробормотал что-то отвлечённое о сдобных булочках, которые печет наш повар к завтраку.

— С маком. Он щедро добавляет мак. Вы же любите мак, как люблю его я? Потому что просто обожаю мак.

Тьма на меня даже не обижалась, она откровенно ржала над моим поведением, отчего плечи нервно подрагивали. Очень надеюсь, что Алоиза не считает меня законченным идиотом, потому что это утро явно не поставить на мою доску почета.

— Я тоже люблю мак, капитан Дайхард.

Она тепло улыбнулась, а я, наконец, выдохнул с облегчением. Надеюсь, Белинда не узнает об этой утренней сцены. Всю жизнь будет припоминать мне панталоны и маковые булочки.

Столовая Нуриджа не имела ничего общего с обеденным залом столичной Академии магических дисциплин и божественных вмешательств. Здесь не было официантов и застеленных бархатными скатертями столов, не было чёткого зонирования по факультетам, достатку и происхождению. Там, где училась я, можно было бросить беглый взгляд на студентов за завтраком и понять, кто из какой семьи и какое положение занимает в обществе. Здесь же все сидели вместе: преподаватели и студенты, травологи и стихийники. Вместо официантов – стол раздачи и несколько работников в белых шапочках и с длинными половниками в руках.

Гидеон отставил мне ближайший свободный стул.

— Присаживайтесь. Я принесу вам поесть, госпожа Ранвей.

— Ректор будет ухаживать за простой аспиранткой? – спросила с сомнением, ожидая подвоха. – Вся академия увидит это. Или тут такое в порядке вещей?

— Не в порядке. Но и вы непростая аспирантка. Но если вас мои ухаживания смущают, я покажу, где лежат подносы, — равнодушно предложил Дайхард, и я быстро ответила:

— Не смущают. Мне приятна ваша забота.

Придвинулась к столу и скоромно сложила руки. На нас смотрели абсолютно все, а какая-то лохматая рыжая девушка, от которой шарахались все вокруг, показала мне большой палец. Я чувствовала себя ходячей сенсацией. Аппетит резко пропал, а желудок начало скручивать от волнения. Ещё вчера Гидеон провёл между нами черту, а сегодня сам же её перешагнул. И как это понимать?

Он стоял в одной очереди за едой вместе со студентами. Беззаботно перекидывался с ними чем-то, и то и дело поглядывал в мою сторону, словно я собиралась сбежать. Да при всем желании у меня ничего не получится. Колени дрожат под столом. Ну и денёк.

Приятные запахи домашней еды немного привели в чувство, напомнив, что я зверски голодна и толком ничего не ела с самого поезда. Больничная еда не отличалась особыми изысками и представляла собой безвкусную субстанцию. А челюсть от деревянных сухарей моего спасителя на дрезине до сих пор болезненно ныла. Зато в столовой пахло, как у бабули на кухне. Волшебством и любовью, которая даже моего скупого на эмоции отца превращала в восторженного мальчишку. Не удивлюсь, если загляну к поварам, а там над кастрюлями колдует папенькина матушка.

Вдохнула поглубже и тут же закашлялась от пряных специй.

— Ой прости, — быстро извинилась та самая лохматая девушка, которая без спроса уселась на место Гидеона. – Эта паприка никуда не годится. От одного её вида глаза начинают слезиться и чесаться. Не все отряхнула с робы. Ядрёный сорт вывела. Я даже попыталась перебить запах эстрагоном и кориандром, но, видимо, сделала только хуже.