Новобранец - страница 24

— Да что с тобой? — не выдержал Арилье. — Ты сам не свой.

— Ничего… Этот Веньо… Он умер, — выпалил Денис.

Арилье замер, потом схватил Дениса за плечо, совсем как Хатра только что, и тряхнул.

— Невозможно!

— Еще как возможно. Я своими глазами видел его. Можно сказать, я видел, как он умер.

— Что с ним случилось?

— Бросился со стены.

— Погоди-ка… — Арилье заходил по комнате, потом зачем-то схватил оружие, повертел в руках, бросил меч, не вынимая его из ножен, на кровать, снова взял. — Погоди-ка. Что значит — «бросился»? Я тебя не понимаю.

— Он покончил с собой.

— Убил себя сам? — Арилье медленно покачал головой. — Нет, это невозможно.

— Почему? — спросил Денис. — Он ведь человек.

— Ну и что с того? Ты все утро твердишь — «человек, человек» — как будто в этом слове скрыта разгадка всех тайн.

— А разве нет?

— Объясни.

— Эвремар морочила ему голову, мучила его, лгала ему, насмехалась над ним. Разве не так? Ну, он и не выдержал и покончил с собой. С людьми такое случается, с эльфами — нет. Очевидно, Эвремар даже не понимала, что она делает.

Арилье замер с раскрытым ртом. По мере того, как Денис произносил свой обвинительный монолог, Арилье все более бледнел, а под конец так и рухнул на лавку.

Он потер себе виски пальцами, затем глянул на Дениса исподлобья.

— Откуда ты взял всю эту чушь?

— Разве это чушь? — спросил Денис почти грубо. Теперь он не стеснялся и не старался сдерживать себя. Если эльфы могут так поступать с людьми, то и людям не грех подобным же образом поступать с эльфами.

— Да, это чушь! — резким тоном отозвался Арилье. — И мне бы хотелось выяснить, где ты ее нахватался.

— Ты держишься со мной так, словно я твоя собачка и где-то набрался блох.

— Ты не моя собачка, но блохи в твоей голове явно завелись. Отвечай.

Денис пожал плечами.

— Не вижу смысла что-то скрывать, Арилье. Я гулял по замку. Любовался рассветом.

Арилье кивнул. По крайней мере, это ему можно не объяснять: любоваться рассветом — достойная причина для того, чтобы не спать.

— Я услышал вскрик. Почти тотчас во двор, где я стоял, вбежал один воин из здешнего гарнизона. Хатра.

Арилье опять кивнул.

— Я его знаю. Они с Веньо были друзьями.

— Мы оба увидели Веньо внизу, на земле. Он был мертв, понимаешь? А потом Хатра рассказал мне об Эвремар. О том, что она сделала.

— Эвремар ничего подобного не делала, — возразил Арилье.

— Но Веньо покончил с собой, — горько сказал Денис. — Это случилось. Значит, происходило что-то дурное. Настолько дурное, что человек попросту не захотел дальше жить. Мы ведь можем многого не знать. А Хатра — знал. Они с Веньо дружили, ты же сам признаешь это.

— Погоди, не торопись. — Арилье заложил руки за спину, сплел пальцы. — Ты своими глазами видел, как Веньо по доброй воле бросился со стены? Нет ли вероятности, что он просто упал?

— Просто упал? Ты сам-то в такое веришь?

Арилье покачал головой.

— За все века, что стоит замок, не было ни одного случая, чтобы кто-то по неосторожности свалился со стены. Для подобных несчастий всегда имелась какая-нибудь чрезвычайно веская причина.

— Например, самоубийство.

— Здесь каждый воин на счету. Ни один из нас не совершит подобной глупости. Если кому-то в замке захочется свести счеты с жизнью, к его услугам всегда найдется подходящий отряд троллей.

— Это эльфийская логика, а Веньо был человеком.

— Это самая обыкновенная логика, а Веньо был прежде всего воином замка, верным вассалом защитницы Гонэл, — возразил Арилье.

Денис вздохнул. Внезапно он ощутил себя страшно одиноким. То короткое время, которое он прожил, добровольно отказавшись от дружбы с Арилье, наконец-то закончилось. Все разъяснилось, все встало на свои места. Конечно, Хатра заблуждался. По крайней мере, в том, что касалось Арилье.

Что бы ни случилось с Веньо, как бы на самом деле ни относились эльфы к людям, — сейчас для Дениса это не имело значения. Он просто не мог дольше выносить отчужденность, на которую обрекала его недоверчивость к существам другой расы.

Арилье мгновенно почувствовал перелом в настроении приятеля.

— По-моему, сейчас — худшее время для ссоры, — сказал он спокойно. — С людьми такое случается: внезапно их охватывает неприязнь ко всем, кто им не кровная родня. Я не в обиде.