Новобранец - страница 31

Денис сказал приятелю:

— Ты уверен, что это не убьет его?

— Чистая вода еще никого не убивала, если только в нее не погружали с ноздрями.

— В таком случае, почему он сомневается?

— Наверное, забыл, — сказал Арилье.

— Забыл что?

— Что вода не убивает. Подождем еще.

Наконец физиономия Клефа прояснилась. Он принялся срывать с себя грязную одежду, рыча от нетерпения и царапая себе кожу. Денис отвернулся. Послышалось плюханье, и голова Клефа всплыла над краем бочки.

— Пусть отмокает, — удовлетворенно произнес Арилье. — Теперь уж никто не посмеет утверждать, будто мы не исполняем свой долг надзирателей.

— Да, — подтвердил Денис, довольный тем, как оборачивается дело, — мы настоящие тюремщики. Заботливые и неподкупные.

Оба согласились с тем, что теперь им надлежит забрать на кухне завтрак для Клефа и подыскать ему какую-нибудь приличную одежду. Защитница Гонэл будет довольна, когда пленник предстанет перед ней.

— Я на кухню, меня стряпуха любит, — сказал Арилье. — А ты поройся у меня в сундуке. За восемьдесят лет я накопил целую гору отменного барахла. Возможно, найдутся и обновы для Клефа.

Сундук у Арилье действительно имелся — плоский ящик, задвинутый под лавку. Иногда на него ставили кувшин с вином и кружки. На самом деле хранилось там совсем немногое — два теплых плаща, три или четыре рубахи, штаны с лохматой дыркой на колене и два широких золотых запястья.

Денис проводил Арилье глазами и обернулся к бочке. Оттуда таращилась голова Клефа. Она то погружалась в воду, то выныривала. Вода тихонько плескала. Вдруг Клеф начал яростно чесаться в бочке, подняв вокруг себя настоящую бурю.

— Ну, потише, — сказал ему Денис. — Не то расцарапаешься, будет кожа гореть.

— Слушай, — глухо проговорил Клеф, — никогда не судись со злой бабой, понял? Ты запомни это. Попробуешь квартиру отсудить — такого на тебя напустит…

Денис молча воззрился на него. Слова, произносимые Клефом, вроде бы, были все знакомые, но почему-то не помещались у Дениса в сознании. Квартира? Судиться? О чем он говорит?

— Я не сразу понял, — пробормотал Клеф, — ты ведь Морана клиент, да? У тебя лицо другое, чем у этих… Моран — он, сука, такого напускал… туману. Он, Моран, сука. Ты ведь понял, что Моран — сука?

— Я тебя не… понимаю, — сказал Денис. — Моран?

— Джурич Моран! Сука! — завопил пленник. Он несколько раз подпрыгнул, высовываясь из бочки почти до половины туловища, а потом сник и заплакал. — Другой мир, никто не найдет… те не нашли, так другие сыскали… сука…

— Ну, — сказал Денис, — все не так плохо. Ты ведь среди друзей, да? Ты мне веришь?

— Квартиру жалко было, — всхлипнул Клеф. Он поднял голову и обжег Дениса взглядом. — Тебе квартиру было бы жалко? Баба — сволочная и любовников водила… Но квартиру жалко. А?

— Ну… да, — согласился Денис. — Но теперь-то плохое позади. Ты среди своих.

— Ненадолго, — сказал Клеф и принялся жевать нижнюю губу. — Ненадолго, — повторил он невнятно.

— Что ты имеешь в виду?

— А чего я, по-твоему, сбежал?

— Ну, не знаю. Ты, наверное, из рабства сбежал, — предположил Денис. — Да?

— Не рабство и было… Ты под нашим начальством не работал, о рабстве не знаешь. Слушай, — сказал Клеф. — Они про вас много больше знают, чем вы думаете. Я для того и сбежал. Понял?

— Ну, вроде разведчика, — кивнул Денис.

Клеф оскалился.

— «Вроде!» Дурак — но спишем на молодость лет. Я ведь не идиот.

— А зачем идиота ломал? — разозлился Денис. — Я лично поверил.

— Все верят… Я и сам верю. Баба — злющая, сука, и квартиру отсудила, и такого на меня напустила — троллей не надо… — Он помолчал немного. — У них тут свой человечек есть, понял?

— У кого? — Денис ничего не понял.

— У серых, — сказал Клеф. — У хозяев моих. Стучит для них кто-то. Отсюда, из замка. Теперь понял? Дурак ты совсем. Малолетка. Иди, иди. Тебя твой остроухий за штанами для меня отправил?

— 'Гебе-то что? — огрызнулся Денис.

— Так для меня штаны-то… — Клеф мелко захихикал, ворочаясь в бочке.

Теперь он совершенно перестал вызывать у Дениса какое-либо сочувствие. Клиент Морана, злая баба какая-то, квартира… ругается через слово… и, главное, — чудовищное обвинение. Якобы кто-то из замка передает сведения троллям. Вот чушь!