Новое море - страница 20

Мокрые по пояс, но счастливые, как бывают счастливыми все дети на земле, когда они бегают по дождевым лужам, Пташка и Сева, казалось, забыли в эти минуты обо всем на свете.

— Эй, мальчики! Мальчики!

Какой-то человек кричал им с насыпи и махал рукой. Ребята хотели было бежать прочь, так как подумали, что их прогоняют отсюда, чтоб не шалили.

— Сюда, сюда давайте!

— Зовет! — сказал Сева.

Обгоняя друг друга, они вскарабкались на насыпь.

И вдруг Пташка увидел, что это тот самый дед, с которым он познакомился в степи у костра. Новый пиджак его был испачкан грязью. Старая казацкая фуражка с околышем валялась на насыпи. Дед, надрываясь от усилия, волочил куда-то толстую, большую тесину.

— Ребята! — хриплым, сбивающимся от волнения голосом заговорил он, едва они подбежали. — Помогите, ребята! Беда! Вода прорвалась! Того гляди, в котлован пойдет. Гибель тогда, ребята, — все дело размоет.

Пташка и Сева тревожно огляделись вокруг. Но все было так, как и прежде: омытая дождем, мирно дышала степь, в прозрачном воздухе стояла безмятежная тишина, нарушаемая только стрекотаньем кузнечиков да изредка долетающими сюда звуками стройки.

— Какая беда? Что вы, дедушка! — не понял Пташка. — Вы, дедушка, наверно меня не узнали даже. Ведь это я — Митя, мы с вами вместе у костра ночевали, помните? И собака ваша — Туман. Правда ведь?

— Верно, верно, — торопливо согласился дед таким тоном, словно все это совсем не имело теперь никакого значения. — Глядите, ребята, куда вода-то пошла! Куда пошла! Ишь ты, окаянная.

Тут только ребята увидели коричневый поток, хлеставший из-под насыпи. Растекаясь по склону, он сбегал вниз, туда, где в полукилометре отсюда, на дне котлована, велись строительные работы.

Ребята поняли, что если вся скопившаяся за насыпью вода прорвется, размыв еще больше насыпь, и ринется в котлован, то она может затопить его до краев вместе со всеми машинами и людьми.

Пташка беспокойно взглянул на своего друга. Маленькое лицо Севы сделалось бледным, черные глаза стали напряженно серьезными.

Все трое схватились за тесину и поволокли ее туда, где вода хлестала особенно сильно, стараясь отвалить тяжелую глыбу спрессованной твердой земли.

Эту-то глыбу и хотел закрепить дед.

Вода заливала деда из щели и чуть не сбивала с ног, но он подпер землю тесиной, как подпирают покривившуюся стену. Отверстие, в которое пробивался поток, немного сузилось, и шум воды стал чуть тише.

— Людей надо кричать! — сказал дед, беспокойно оглядываясь.

Ребята тоже посмотрели вокруг, кого бы позвать.

Вблизи никого не было. Только в котловане, откуда торчали стрелы портальных кранов, работали люди, но они даже не подозревали еще о грозившей им опасности.

— Вот что, Митя, — сказал Пташке дед. — Беги-ка до котлована, скажи: вода идет! Насыпь прорвало! А мы тут будем держать.

Пташка тревожно оглянулся на Севу, который всем своим маленьким цепким телом припал к опоре, рядом с дедом, и что есть силы держал ее, хотя вода целым потоком обдавала его с головы до ног, и помчался вниз по скользкому скату лощины.

Он бежал почти рядом с потоком, несущимся в котлован.

Земля была липкой, и ноги разъезжались. Раза три он упал, промокшая одежда покрылась пятнами липкой грязи. Он спешил. Он знал, что вода может целой рекой ворваться в котлован. Ему чудилось, что злой, пенистый, неукротимый поток мчится за ним следом.

Вот уже и проволочная ограда котлована. Пташка юркнул под нижнюю проволоку забора, прополз животом по жидкой глине и, вскочив, понесся дальше.

На самом краю котлована он остановился. Далеко внизу, на дне котлована, люди, в таких же, как у Насти, брезентовых куртках, прикрывая щитками лица, сваривали железные прутья. Огромные краны плавно переносили по воздуху большие бадьи с бетоном. Загоняя в землю железные сваи, отрывисто били молоты, выбрасывая свистящие струи пара.

Конечно, никто здесь еще не чуял беды.

— Э-эй! — крикнул Пташка. Но даже сам еле услышал свой слабый голос.

Он ринулся вдоль по откосу, натыкаясь на груды труб, ящиков и досок, ссадил себе ногу. Перескочив траншею с просмоленными трубами на дне, Пташка подлетел к дощатой будке и изо всей силы рванул дверь.