Новые арабские ночи - страница 13

— Вы, ваше высочество, не можете, — возразил полковник, — потому что ваша честь в то же время и честь всей Богемии. Но я своему слову изменить могу, потому что моя честь принадлежит только мне лично.

— Джеральдин, — сказал принц, — если ваша честь потерпит ущерб от какого-нибудь из приключений, в которые я вас завлеку, то я никогда не прощу этого ни вам, ни себе, а последнее, я знаю, огорчит вас еще больше.

— Жду приказаний вашего высочества, — сказал полковник. — Не пора ли нам уходить?

— Да, да, — сказал принц. — Позовите, ради Бога, кэб. Отвезите меня домой спать; быть может, мне удастся заснуть и во сне позабыть эту неприятную ночь.

Тем не менее он старательно прочитал надпись на воротах дома, прежде чем уехать.

На другое утро, как только принц проснулся, полковник Джеральдин подал ему газету с отмеченной статьей следующего содержания:

— Если чьей душе следовало бы сейчас же после смерти попасть прямо в ад, то именно душе этого паралитика, — заметил Джеральдин. — Я уверен, что он как раз туда и угодил.

Принц закрыл лицо обеими руками и молчал.

— Я почти рад, что он умер, — продолжал полковник, — туда ему и дорога. Но за молодого человека с кремовыми пирожками у меня, по правде сказать, сердце обливается кровью.

— Джеральдин, — сказал принц, открывая лицо, — этот несчастный юноша еще вчера был невинен, как и мы с вами, а сегодня утром на его душе уже лежит кровавый грех. Когда же я вспоминаю об этом председателе, у меня, я не знаю, что делается в груди. Я положительно недоумеваю, как мне поступить; но сделать что-нибудь я должен, и этот негодяй от моих рук не уйдет — вот как Бог свят! Какое для нас испытание, какой нам урок эта вчерашняя игра в карты!

— И пусть он больше никогда не повторяется, — сказал полковник. — Довольно одного раза.

Принц так долго не отзывался, что Джеральдин даже встревожился.

— Вам больше и думать нечего туда ходить, — продолжал он. — Вы уже и так слишком много выстрадали, слишком много видели ужасов. Повторять подобный риск совершенно несовместимо с теми обязанностями, которые налагает на вас ваш сан.

— Это вы правильно говорите, и я сам не особенно доволен своим решением, — отвечал принц Флоризель. — Увы! Каким вы саном человека не облеките, он все-таки останется человеком. Никогда у меня не было такого острого ощущения своей слабости, как теперь. Но что же мне делать? Это сильнее меня. Разве я могу не принять участия в судьбе того молодого человека, который ужинал с нами всего лишь несколько часов тому назад? Разве я могу предоставить председателю клуба спокойно продолжать свое бесчестное дело? Разве я могу начать такое увлекательное приключение и не довести его до конца? Нет, Джеральдин, вы требуете от принца больше того, что он может сделать. Сегодня ночью, мы еще раз займем свои места за столом в клубе самоубийц.

Полковник Джеральдин упал на колени.

— Ваше высочество, угодно вам взять мою жизнь? — воскликнул он. — Берите ее: она ваша — беззаветно. Но только не делайте этого! Ради Бога, не делайте! Умоляю вас, воздержитесь от такого ужасного риска!

— Полковник Джеральдин, — возразил принц с некоторой надменностью, — ваша жизнь мне ни на что не нужна. Мне нужно только ваше повиновение. Если же вы повинуетесь с такой заметной неохотой, то я больше не буду к вам обращаться. Вот и все. Прибавлю только одно слово: в этом деле вы были уже в достаточной степени несносны.

Шталмейстер сейчас же встал с колен.

— Ваше высочество, не соблаговолите ли вы уволить меня в отпуск на сегодняшний день до вечера? Как честный человек, я не решусь отправиться вторично в этот опасный дом, не приведя сначала в порядок всех своих дел. И обещаю вашему высочеству, что ваш вернейший и преданнейший слуга не будет вам больше никогда противоречить.