Новые головоломки Шерлока Холмса - страница 7

В конце концов мы все-таки сумели разобраться, в чем дело. Но все-таки – сколько всего пробежал пес?

Щекотливые вопросы с наследованием овец стали очень важны для Холмса и меня во время довольно-таки странного «Дела о ребенке-вороне», когда немало времени пришлось провести в горах Гвинедда. Помещик, собравший огромное стадо овец, умер при очень необычных обстоятельствах, проведя ночь на вершине Кадер-Идрис – по местному преданию, такой подвиг превращает вас либо в поэта, либо в безумца. Словно есть какая-то разница.

Тем не менее в этой книге я избавлю вас от запутанных подробностей и сосредоточусь лишь на практических вопросах с овечьими отарами. Каждый из сыновей помещика, которых звали Давид, Идрис и Карадог, унаследовал по части стада, а также земли и пастухов, необходимых для прокорма и содержания овец. Давид, старший сын, получил на двадцать процентов больше овец, чем Идрис, и на двадцать пять процентов больше, чем младший брат Карадог.

Если я скажу вам, что Идрис получил ровно тысячу овец, то сколько овец получил Карадог?

Если я правильно помню – а я довольно-таки уверен в том, что правильно, – то я занимался очень сложным делом: пытался намазать маслом очень горячую пышку, когда Холмс выдал мне второй словесный узел. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я сумел решить первую головоломку, но принцип – развязать «узел» из трех относительно связанных между собой русских слов, на этот раз длиной десять букв – был еще свеж в памяти.

«Вы помните, как я полагаю, что первые буквы всех трех слов находятся на первой строчке, вторые – на второй и так далее?»

Я заверил Холмса, что помню, и он ушел.

Сможете ли вы развязать узел?

По большей части неприятности в «Деле о пекаре из Майда-Вейл» были связаны с его делами. Я обнаружил, что часто бывает так, что родные и друзья не оправдывают оказанного им доверия, если речь идет о кошельках. Пекарь Джерри и его кузен Джеймс с самого начала были партнерами. Джеймс предоставил стартовый капитал, а Джерри работал и управлял пекарней. После того как первоначальные расходы окупились, они заключили соглашение, по которому Джерри владел долей, в полтора раза большей, чем у Джеймса.

Поначалу все было просто, но потом на сцене появился новый персонаж. Мистер Андреас был шапочным знакомым Джеймса, приятелем приятеля. Облик джентльмена греческого происхождения говорил любому внимательному наблюдателю, что с ним шутки плохи. К сожалению, ни Джерри, ни Джеймс, похоже, не оказались достаточно внимательными.

Они заключили следующую сделку: мистер Андреас заплатит целую тысячу фунтов, и каждый из партнеров будет после этого владеть ровно третью компании. Ситуация быстро стала некрасивой.

Как наиболее справедливо разделить тысячу фунтов между Джерри и Джеймсом?

Миссис Хадсон нравилось, если представлялась возможность задавать Холмсу небольшие задачки на сообразительность – должно быть, она испытывала какую-то странную гордость, если удавалось заставить его хоть сколько-нибудь надолго задуматься. Иногда Холмс заставлял ответить меня – либо если считал, что вопрос не заслуживает всестороннего рассмотрения с его стороны, либо когда занимался улучшением моих мыслительных процессов. Впрочем, и в этих случаях миссис Хадсон оставалась практически такой же довольной.

Подозреваю, что потерю возможности скрестить клинки с разумом Холмса она компенсировала, смотря на мои неуклюжие попытки отразить ее выпад.

Как-то утром, еще до того, как я успел выпить чаю, меня настигла очередная загадка. Я попытался сосредоточиться, поднял глаза от чашки и спросил: «Миссис Хадсон, вы не могли бы повторить?»

«Конечно, доктор, – ответила она. – Я только что взвешивала фрукты для пирога и вдруг кое-что поняла. Одно яблоко и шесть слив весили столько же, сколько одна груша, а все три яблока и груша весили столько же, сколько десять слив. Так что мне стало интересно, сколько слив уравновесили бы одну грушу?»

«Спасибо», – ответил я и сделал большой глоток чая.

Как вы думаете, каков ответ?

Во время «Дела об испуганном плотнике» нам пришлось познакомиться с огромным количеством людей. В какой-то момент мне даже стало казаться, что рано или поздно придется пожать руки всему Лондону. Учитывая, что несколько человек при этом едва не раздавили мне ладонь, я начал быстро уставать от этого процесса и сказал об этом Холмсу.