Новые идеи в философии. Сборник номер 7 - страница 11

.

Психология давно уже не говорила таким языком. Но для нас весьма важно отметить те окончательные выводы, к которым приходит объективная психология, потому что они делают для нас ясным и самую правомерность понятия объективной психологии. «Истинная задача экспериментальной психологии, говорит г. Костылев, состоит в познании самой природы психических явлений, их локализации и связи, соединяющей их с организмом»19.

Локализация психических явлений и связь, соединяющая их с организмом, – это понятия физиологические, а не психологические. Но г. Костылев идет дальше. Он просто отождествляет психическую деятельность с рефлективной и находит, что «отождествление психизма с рефлективной деятельностью оправдывается в психологии». «В работе, которая поставляет целью превращение психологии в науку чисто объективную, Бехтерев признает, что всякий психический акт может быть представлен как рефлективный акт, который, достигая корки мозга, оживляет там, благодаря ассоциативным связям, следы предшествующих возбуждений, которые, в конце концов, определяют нервный разряд»20.

Однако, хотя г. Костылев так определенно высказался в пользу отождествления «психизма с рефлективным актом мозга», он очень далек от отрицания роли интроспекции в психологии. «Экспериментальная психология будущего не будет исключительно объективной, как этого, по-видимому, желает Бехтерев. Я не вижу основания держаться объективного изучения функционирования рефлексов. Я считаю чрезвычайно важным изучение наряду с этим при помощи интроспекции процесса их группирования, который приведет нас от зачаточной умственной деятельности ребенка к бесконечно сложному сознанию взрослого»21.

Это признание совершенно ясно свидетельствует о несостоятельности самого понятия объективной психологии.

Нужно считать совершенно правильным утверждение, что изучение объективных выражений психических процессов способствует познанию психических явлений, но обозначение такого рода исследований объективной психологией способно ввести в заблуждение. То, что в настоящее время называют объективными признаками психических явлений и то, что, по-видимому, дает право на существование особой объективной психологии, было признано и в прежней экспериментальной психологии.

Вполне можно согласиться с утверждением Доджа, что признаком того или иного психического состояния является не только то, что может быть в нашем сознании, но равным образом и объективно запечатлеваемые признаки. Но ведь эти объективно запечатлеваемые признаки имеются во всяком экспериментальном исследовании. Например, я произвожу движение реакции. В самонаблюдении я нахожу только представление волевого импульса и произведенного движения. Но этим далеко не исчерпывается то, что мы называем простой реакцией. Она имеет еще признаки, которые открываются при помощи объективного измерения времени. При помощи этого последнего мы получаем длительность реакции, время, которое в нашем сознании не имеется налицо. Время реакции в данном случае есть объективный признак психического процесса. Таким образом, совершенно правильно утверждение, что те или другие процессы могут иметь признаки, которые нами субъективно не переживаемы, но могут быть объективно зарегистрованы, и это последнее может быть названо признаком того или иного психологического процесса, но все же следует помнить и в этом случае, что хотя мы и изучаем объективные признаки, но это суть признаки психического процесса. В этом смысл всякое применение эксперимента есть не что иное, как оперирование с объективными признаками. Как мы видели, при помощи метода раздражений мы изучаем изменение раздражений и по изменению этих последних мы судим об изменениях психического процесса Таким образом ясно, что объективное изучение и субъективное идут всегда рука об руку.

В недавнее время эксперимент получил неожиданное применение в исследовании высших умственных процессов (суждения, умозаключения, мышления понятий, вообще процесса мышления), говорю «неожиданное», потому что раньше неоднократно высказывалось убеждение, что эксперимент может применяться только к элементарным психическим процессам. Экспериментальные приемы исследования высших умственных процессов вызвали возражение со стороны такого выдающегося психолога, как Вундт. Поэтому чрезвычайно важно определить, какое место в психологии занимают эти исследования, являются ли они, как эксперименты, заслуживающими внимания.