Новые испытания - страница 34

— Да, я знаю точно.

— А я знаю, как Костя к тебе относится. Он же из-за тебя и в огонь, и в воду готов броситься. На руках носить… Да ты вспомни, как он за тебя боролся, за твою любовь.

— Когда это было… — печально вздохнула Катя. — Всё это было, пока он добивался моей любви. А сейчас…

— А что сейчас? Разве что-то изменилось? — недоверчиво спросил Лёша.

Катя подтвердила:

— Да. После того как он почувствовал себя в роли мужа, всё изменилось, Он сам изменился.

— Да ладно, Катя, все мы немного меняемся в жизни, — утешал Лёша.

Катя отчаянно воскликнула:

— Нет, это была резкая перемена. Он стал ко мне относиться так зло и заносчиво, словно я в одночасье превратилась в рабыню.

— Катя, ты преувеличиваешь. Я знаю брата, он может вспылить и нагрубить. А потом он понимает свою неправоту. Тем более, что Костя ничего не знает о твоей беременности.

— В том-то и дело, что Костя всё прекрасно знает, — зло оборвала его Катя.

— Что именно?

— Что я жду ребёнка от тебя, Алёша. Именно это он и не может мне простить.

Алёша попытался успокоить Катю, которая была слишком возбуждена разговором:

— Мне кажется, что ты немного преувеличиваешь.

— Тебе легко рассуждать — ты ребёнка не ждёшь и брошенный любимым в больнице не лежишь! — с горечью бросила Катя.

— Катя, я знаю Костю столько лет… да всю жизнь! Ну, попылит, громы и молнии пометает, пар выпустит. А потом всё на свои места встанет, — уговаривал Лёша.

Катя неожиданно с интересом посмотрела на него:

— Всё-таки, Лёшка, удивительно, насколько вы с братом разные характерами… ему бы твою рассудительность.

— Просто я понимаю его! Ведь, если честно, именно я стал причиной столь бурного характера Кости, — повинился Лёша. — Понимаешь, пока меня не было на свете, Костя был единственным ребёнком, и родительская любовь ему доставалась полностью. А когда появился я, то…

— Неужели он стал ревновать? — перебила Катя. — Он же был ещё кроха.

— Да, Костя мне сам рассказывал, что очень хорошо запомнил этот момент. Ему было три года, когда меня принесли домой и положили в Костину кроватку. А самого переселили в другую, побольше. Да, именно в этот день, как говорил сам Костя, закончилась его счастливая жизнь. Я поглотил всю любовь и заботу мамы и папы. Так что его, беднягу, действительно можно пожалеть, — завершил Лёша свой рассказ.

Катя вздохнула:

— Бедный Костя! Я бы тоже не смогла такое перенести!

В палату заглянула Маша:

— Привет! Я вам не помешала?

Алёша и Катя, увлечённые воспоминаниями, недоуменно посмотрели на неё.

Маша смутилась:

— Извините, я… хотела принести Кате обед… уже пора. А то потом начнутся процедуры.

— Катя, тебе действительно пора подкрепиться, — Алёша собрался уходить.

— Спасибо. Я не хочу, — отказалась Катя.

Маша посмотрела на Алёшу, надеясь на поддержку, и он сказал:

— Катя, тебе обязательно нужно пообедать, набраться сил. Да и малыш, наверное, проголодался.

— Маша, спасибо тебе большое, но обед мне принесёт санитарка. Я не хочу, чтобы ты за мной ухаживала, — заявила Катя.

Маша кивнула:

— Хорошо, я передам. До свидания.

Маша ушла, и Лёша встал.

— Катя, мне тоже нужно идти.

Лёша нашёл Машу в приёмном покое — она сидела на кушетке, её знобило, она выглядела усталой и измученной. Алёша присел рядом, обнял её, взял её руки в свои.

— Какие руки у тебя холодные. Давай согрею. Успокойся, милая. Я понимаю, из-за чего ты так переживаешь. Но это всё напрасно. Мы с тобой сами скоро нарожаем своих ребятишек. Много-много. А помнишь, как мы с тобой мечтали. Пять-шесть детей — не меньше. Девочки будут кормить рыбок в большом аквариуме, а мальчишки — спасать принцесс…

Маша прислонилась к Алёшиному плечу и тихо вздохнула:

— Конечно, помню. Алёша, а вдруг у нас не будет детей? А ты… Прости меня… Но ты уже доказал, что, несмотря на все прежние проблемы со здоровьем, можешь стать отцом. Этим нужно дорожить.

— Ой, Маша, какие у тебя глупости бродят в голове, — отмахнулся Лёша.

Маша вспомнила:

— Да, кстати, о здоровье. Что тебе на медкомиссии сказали?

Алёша сник:

— Ничего утешительного. Медкомиссию я не прошёл.

— Алёшка, ну что ты расстраиваешься? Как будто жизнь твоя решается!