Новые испытания - страница 5
— Нет, это вы мне что-то в капельницу подлили, — предположила Катя.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась медсестра. — Врач назначил успокоительное, тебе успокоительное и поставили…
— Хорошее было успокоительное — мне такой сон приснился! Мне приснилось, что я лежу в белом свадебном платье на поляне… Так хорошо! Вот только платье потом стало чёрным…
Медсестра измерила Кате давление и сказала:
— Странный сон какой-то. Нехороший.
— Но на мне было сногсшибательное платье! Потрясающее! — Катя не обращала внимания на её слова. — А вы не знаете, меня ещё долго здесь держать будут?
— Не знаю, милая. Врачи как раз собрались на консилиум — твой случай обсуждают.
— И что меня обсуждать? Я себя чувствую прекрасно, — улыбнулась Катя.
— Врачи сами решат — как ты себя чувствуешь. Лежи, доктор придёт и всё тебе скажет.
Консилиум же в это время шёл уже полным ходом.
— Да, как видите, ситуация критическая. Что скажете, уважаемые коллеги? — спросил Павел Фёдорович.
— Пациентка тяжёлая, я с вами, Пал Фёдорыч, согласен. Беременность плюс острый пиелонефрит… Я так понимаю, она долго пролежала без сознания? — поинтересовался уролог.
— Да, и это негативно сказалось на общем состоянии…
— Во время беременности почки и так работают с двойной нагрузкой, а в данной ситуации могут вообще отказать.
— И что мы решим?
— Прерывать беременность, я другого выхода не вижу. Поверьте моему опыту, мы себе значительно облегчим задачу, — настаивал уролог.
— Себе — да, — заметил один из врачей.
— Сохраняя ребёнка, мы ставим под угрозу жизнь матери. Она и так много сил отдаёт ребёнку.
— А я попытался бы спасти ребёнка… — сказал гинеколог. — Мы остановили маточное кровотечение, оно было незначительным. Но раз Михаил Афанасьевич, наш уролог, считает ситуацию с почками тяжёлой, то я соглашусь с его мнением.
— Тяжело, конечно, принимать такие решения, — вздохнул Павел Фёдорович.
— Но это в интересах пациентки.
— Хорошо, будем считать вопрос с операцией решённым. Да, коллеги, не забудьте. Необходимо ещё получить согласие на операцию. И чем скорее, тем лучше.
— Да, Павел Фёдорович. Родители Буравиной находятся в приёмном покое. Я думаю, они дадут своё согласие.
— Насколько мне известно, — вспомнил Павел Фёдорович, — Кате уже исполнилось восемнадцать и, скорее, разрешение необходимо получить от неё.
— Я могу это сделать. Я думаю, уговорить пациентку будет не трудно, — предложил Михаил Афанасьевич.
— Вы так говорите, словно каждый день уговариваете женщин на аборт.
— Нет, конечно. Просто в столь юном возрасте девушки всерьёз не задумываются о материнстве.
— Нет, Михаил Афанасьевич, с Катей лучше поговорю я. Такие вопросы надо решать деликатно. А вы с вашим напором только дров наломаете, — решил Павел Фёдорович.
Придя утром в больницу, Полина обнаружила в коридоре Буравина и Таисию, которые спали, сидя на стульях, прижавшись друг к другу. Нельзя сказать, что эта картина понравилась Полине. На неё нахлынула волна ревности. Но Полина взяла себя в руки, она тронула Буравина за плечо, и он проснулся. Открыла глаза и Таисия. Она поправила волосы и спокойно сказала:
— Здравствуй, Полина.
— Здравствуй, Таисия.
Буравин встал, поцеловал Полину и развёл руки, разминаясь после неудобной ночёвки.
— Что с Катей? — спросила Полина. — Виктор вчера толком не объяснил…
— Она сейчас под наблюдением. И врачи пока не говорят ничего определённого, — замялась Таисия.
— О господи! Витя, у вас с Таисией такие лица — можно подумать самое страшное, — воскликнула Полина, переводя взгляд с Буравина на Таисию.
Таисия решила, что о беременности надо сказать:
— Да нет, Полина. Успокойся. У Кати… угроза выкидыша.
— Выкидыша? — удивилась Полина.
— Да. Катя беременна. Вчера Витя нашёл Катю около дома, она на земле лежала без сознания.
— Мне вообще непонятно, почему Катя упала, — сказал Буравин.
— Может, голова закружилась, предположила Полина. — У беременных это бывает.
— Не знаю, не знаю. Катя себя хорошо чувствовала в последнее время, сказала Таисия.
Пока родители вели эту беседу, Павел Фёдорович зашёл в Катину палату. Катя, увидев его, попыталась привстать.