Новые письма Наполеона - страница 2

Напомним в нескольких словах историю этого знаменитого брака. В декабре 1809 года Наполеон разводится Жозефиной, — частью по династическим соображениям, частью потому, что она смертельно ему надоела, больше всего, быть может, из желания новой авантюры: ему понадобился «брак с дочерью цезарей». Императору идет пятый десяток: он на вершине могущества и славы. Намечаются две «партии» и в матримониальном, и в политическом смысле слова. Меттерних предлагает 18-летнюю эрцгерцогиню Марию-Луизу, дочь австрийского императора. Первое, преходящее впечатление Наполеона резко-отрицательное: «Австрийка? Ни за что! Это слишком напоминало бы Марию-Антуанетту!» Другая партия стоит за брак с русской великой княжной, сестрой Александра I. Талейран возражает под предлогом, что династия Романовых недостаточно стара. Всё же переговоры ведутся и с Веной, с Петербургом. В Париже продолжается спор: «La Russe? Non, l’Autrichienne»… Мюрат, Фуше и Камбасерес за «русскую»; Талейран, Маре, Евгений Богарнэ за «австрийку». Наконец, не встретив в России сочувствия, Наполеон окончательно останавливается на «Австрии» — и «влюбляется» в Марию-Луизу. Заочно, через Бертье, он делает предложение и заочно женится в Вене; жениха на брачной церемонии — par procuration — представляет его старый боевой противник, эрцгерцог Карл (венский двор особенно оценил рыцарский выбор заместителя). Брачный договор дословно повторяет договор Людовика XVI с Марией-Антуанеттой, чтo, при суеверии императора, не вполне понятно.

Тон писем Наполеона к Maрии-Луизе один и тот же: ласковый, заботливый и очень нежный. Пожалуй, наиболее нежные письма императора — первые, те, в которых он ее еще называет то «Ма Cousine», то «Ма Sœur», то «Madame ma Sœur», то просто «Madame». Счастливый жених рассыпается в выражениях страстной любви к женщине, которой он отроду в глаза не видел: отныне вся его жизнь будет посвящена Марии-Луизе; он думает только о ней, любовь к ней навсегда запечатлена в его сердце; как бы он хотел быть на месте ее пажа, который на коленях может засвидетельствовать ей свое поклонение! (буквально — письмо от 24 марта 1810 г.). По-видимому, он совершенно не думает о том, что пишет, — не всё ли равно? Читателю порою кажется, что Наполеон насмехается. В одном из писем (от 10-го марта) он говорит 18-летней «Autrichienne»: «Вы будете нежной матерью для французов. В них вы найдете нежно любящих вас детей». Через три года, при историческом свидании с Меттернихом, он скажет: «Я сделал большую глупость, женившись на австрийской эрцгерцогине».

Думаю, что о безумной влюбленности Наполеона говорить никак не приходится. Но, по-видимому, он относился к жене с ласковым, благодушным чувством, которое может быть, при желании, названо любовью. Он был немолод, его всегда прельщал семейный быт, — по крайней мере, в теории. Мария-Луиза не отличалась особенной красотой, — но Наполеону принадлежали самые красивые женщины мира; он не отказывал себе в них и после брака. Не блистала она и умом, — уж это ему бы­ло совершенно не нужно: лишь бы умела исполнять свои не очень сложные обязанности императрицы.

Французские историки ненавидят вторую жену Наполеона: «cette femme qui» и т.д. — читатель мысленно продолжит соответствующую тираду. В действительности, злодейкой и исчадьем ада она никогда не была. У всех трех престолов, в Шенбрунне, в Тюильри и в Пармском дворце (как известно, в конце концов она стала герцогиней Пармской и правила своим герцогством больше тридцати лет), Мария-Луиза оставалась чеховской душечкой. Ее детские годы совпали с Маренго, с Аустерлицем, с Ваграмом; отец, родные, министры говорили, что Наполеон Антихрист, — она этому вполне поверила[1]. В 1810 году отец объявил ей, что Наполеон больше не Антихрист и что надо за него выйти замуж, — Мария-Луиза с полной готовностью подчинилась и, по-своему, любила императора; во всяком случае, была ему преданной и верной женой. Потом ей объяснили, что Наполеон всё-таки Антихрист и что надо его оставить, — немедленно она исполнила и это. Меньше, чем через полгода после окончательной разлуки с Наполеоном, на водах, куда Меттерних послал ее утешаться, приставив к ней в качестве утешителя графа Нейперга