Новые сказки - страница 29

— «Как же это было? — спросили птицы, — расскажи нам об этом!» — «С вашего дозволения я готов рассказать вам и эту историю», — согласился ворон, оратор пернатого собрания.

— «Случилось так, что заяц забрел в эту расселину скалы, нашел там мягкое, теплое птичье гнездо и приютился в нем. Я не считал благоразумным вмешиваться в чужие дела и подумал про себя: с какой стати гнать зайца отсюда, когда еще неизвестно вернется ли птица? Вдруг однажды услышал я брань под моим гнездом, — дерево, на котором оно помещалось, плотно примыкало к скале. Птица, моя соседка, опять вернулась, сидела на краю расселины и пищала: „Это мое гнездо! Убирайся сию минуту прочь!“ — В расселине же сидел заяц и кричал: „Я владею этим жилищем уже долгое время. Каждый, кому не лень, мог бы придти и кричать: убирайся вон!“ — „Ах ты, бессовестный дрянной заяц! — пищала птица. — Ты прямой разбойник! Гнездо мое, и ты очистишь его!“—„Нет, я не двинусь отсюда! — возразил заяц. — Болтай тут и бранись, сколько тебе угодно! Если ты уверена в своем праве, то жалуйся на меня! Перед судом я готов отвечать“. И заяц захлопнул дверь и удалился в глубь расселины скалы».

— «Некоторое время спустя, птица снова появилась и сказала зайцу: „Я знаю одного набожного, честного старца, он рассудит нас. Пойдем к нему!“ — „Кто же это? как зовут его?“ — спросил заяц. „Я еще не говорила с ним, — ответила птица, — он недавно поселился здесь; это смиренный отшельник, который постится весь день, молится, и вид у него самый честный. Прежде он ловил мышей, но давно уже покончил со своей кошачьей природой, отстал от всякой роскоши, с презрением относится к такому деликатесу, как мыши. Крови он больше не проливает, питается кореньями, травой, зеленью и пьет одну свежую воду. Он будет беспристрастен“. — „Кот? старый мышелов? — недоверчиво спросил заяц. — К нему я отношусь с подозрением, ведь известно, что кошка никогда не бросит своих кошачьих замашек“».

— «Однако, птица так долго настаивала на своем, что заяц решился пойти с ней к коту. Я издали следил за ними, чтобы видеть, чем все это кончится. Кошка, вернее огромный дикий кот, как я уже заметил издали, сидел на пороге своего жилища, потягиваясь, грелся на солнце, лизал свои лапки да поглаживал бороду. Вдруг увидел он приближавшихся птицу и зайца, быстро шмыгнул к себе, и вошедшие нашли его уже одетым во власяницу и стоящим на коленях. Тут и заяц проникся доверием и радовался познакомиться с таким святошей. И птица и заяц, один за другим, стали извиняться, что прервали его молитву, и просили, чтобы он благосклонно выслушал их. „Милые друзья! — сказал мышелов тихим, подавленным голосом и скромно повел глазами, — я стар, мое зрение притупилось, а мой слух больше никуда не годится. Приблизьтесь и говорите погромче, чтобы я мог понять вас правильно!“»

— «Тогда птица и заяц рассказали, как они друг с другом поспорили и затеяли ссору из-за гнезда, и как они согласились подчиниться его беспристрастному решению. Когда, они оба кончили, дикий мышелов заговорил опять слабым голосом: „Я хорошо понял вас, мои дети, хорошо понял. Я дам вам совет и направлю на путь истинный. Молю небо, чтобы оно просветило меня, дабы я мог, не отклоняясь от правды, произнести верное суждение при этом важном для вас обстоятельстве. Ибо лучше, чтобы дело, освещенное светочем истины, погибло, нежели бы оно было выиграно путем лжи, обмана и неправды. Ах! ах! что мы имеем здесь на земле? ничто не постоянно здесь! Одно только берем мы с собой в жизнь вечную — наши деяния, или спасающие нашу душу, или ведущие нас к вечной гибели. Пусть же каждый пожелает своему ближнему только добра! Приблизьтесь смело, дети мои, отдохните, пока я молитвой не испрошу свыше света истины!“»