Новый директор - страница 12

В обширном кабинете, кроме комиссара, сидел пожилой полковник с голубыми петлицами.

— Проходите, товарищ Горюнов! — громко пригласил Константина Семеновича начальник управления, поднимаясь и выходя из-за стола. — Знакомьтесь… Полковник Ухабов. Неплохо справлялся с фашистами в воздухе, а сейчас приземлился и сам попал в пиковое положение. Пришел помощи просить. Садись, Константин Семенович. — Комиссар вернулся на место, откинулся на спинку кресла. — Ну, докладывай, полковник. Горюнов — педагог, неплохо в мальчишках разбирается.

— Дело у меня несложное, — начал полковник: — в нашем доме живет много подростков. Лето, и они всё время на улице болтаются. Я имею «Победу», а гаража пока нет. Приходится ставить машину во дворе. И вот вам нетрудно представить, что они вытворяют! То фары разобьют, то шину спустят, то открутят что-нибудь. Просто из сил выбился! Чего я только не делал: грозил, родителям жаловался, караулил… Ничего не помогает.

Константин Семенович посмотрел в хитро прищуренные глаза своего начальника и чуть развел руками.

— Пост мы ему, конечно, не выставим, — сразу отозвался начальник, — и дела заводить не будем, а помочь человеку надо. Что ж, раз машина на приколе.

— Да! Хоть продавай! — со вздохом подтвердил полковник. — На полчаса оставить нельзя.

— Тут трудно что-нибудь советовать. Надо заинтересовать ребят…

— Чем их заинтересуешь?

— Товарищ полковник, а вы были когда-нибудь в их возрасте? — неожиданно спросил Константин Семенович.

— Ну, предположим, был, — с улыбкой ответил тот.

— Был, да забыл, — заметил комиссар.

— Попробуйте поставить себя на их место, — продолжал Константин Семенович. — На дворе стоит машина — мечта всех ребятишек, а злой дядька-хозяин не дает к ней даже подойти…

— Посмотреть, пощупать, погудеть, — прибавил комиссар.

— Вспомните, товарищ полковник, — продолжал Горюнов, — разве не было у вас похожего случая в детстве? Правда, интересы наши тогда были несколько скромней: велосипед, лодка, лошадь, но ведь и в наше время машины тянули мальчишку как магнит. Я бы на вашем месте прокатил ребят разок-другой, дал бы им подержаться за руль, разрешил бы помогать ухаживать за машиной — чистить, мыть, стекла протереть, подержать что-нибудь…

— Он дело говорит, — улыбаясь сказал комиссар. — Единственный выход — это взять ребят в помощники, пустить их к машине и в машину.

— Мы много говорим о заботе, о любви к детям, — продолжал Константин Семенович, — но уж очень у нас забота эта какая-то опекунская, гувернерская. Того нельзя, этого нельзя! Туда не ходи, этого не делай! А что же им делать в конце концов, куда ходить и что можно? Это же люди! Живут, думают, имеют свои интересы.

Комиссар поднялся, показывая, что вопрос исчерпан, полковник понял это и, попрощавшись, ушел. Константин Семенович задержался.

— У меня есть небольшое дело, — сказал он вопросительно смотревшему на него начальнику. — Если у вас найдется две-три минуты…

— Давай, я слушаю.

— Получил предложение работать в школе директором. Хочу просить…

— Ну это ты зря! — перебил комиссар. — Ты здесь освоился, прекрасно работаешь, и вдруг — бежать… Напрасно, Константин Семенович.

— Следовательская работа мне нравится, но вы подумайте, товарищ комиссар… Пока мы не наладим дело с воспитанием, детская преступность будет существовать.

— Кто это «мы»? Кого ты имеешь в виду?

— Мы, коммунисты. Сейчас школа на переломе. Предполагаются какие-то реформы, и мой долг быть там.

— И душа там?

— Да.

Начальник управления на решения был скорый. Пристально взглянув Константину Семеновичу в глаза, он понял, что всякое насилие с его стороны было бы неумным упрямством.

— Ну, если душа там, я держать не буду! — со вздохом сказал он.

— Большое спасибо.

— Так это что… вопрос уже решенный?

— Нет. Я еще не дал согласия, но дело идет к тому.

— Так, может быть, передумаешь?

— Всё может быть… — глядя в окно, медленно проговорил Константин Семенович. — Вот если бы школа была в другом ведомстве, — я бы не колебался ни одной минуты. Ведь Макаренко потому и мог работать, что руки у него были развязаны…

— Вот именно! — со смехом согласился комиссар. — А сейчас Академия педагогических наук каждый шаг школьника, наверно, изучила, ничего тебе не оставила.