Новый мир. Книга 4: Правда - страница 51

— Вот уж что я точно не стану обсуждать, несмотря ни на какую твою «подготовку». И больше ни слова об этом.

Джером понимающе кивнул.

— Я смотрю, ты не воспользовался моим советом воздержаться от необдуманных поступков, — пробурчал я. — Не боишься за жену и сына?

— Я смотрю, ты тоже не особо осторожен. Собираешься сидеть дома перед теликом? Или записаться в число вожаков очередного протестного движения?

— Между тем, что делаю я, и тем, что делаешь ты, есть очень большая разница, — покачал головой я. — НСОК — абсолютно легальная организация. Участие в ней — нормальный способ выражения гражданской позиции.

— Ты сам веришь в то, что говоришь? — насмешливо хмыкнул бывший казачий атаман. — Со стороны человека, привыкшего жить на пустошах, далекого от политики, все выглядит гораздо проще. Пару дней назад этот ваш «носок» освятили решением какого-то там суда — и стала «большая разница». Завтра вы перейдете какую-то красную черту, разозлите кого-то, на вас повесят соответствующий ярлык — и не будет «большой разницы». Грань тут очень тонкая. Кто хороший, а кто плохой, кто в рамках закона, а кто вне закона — определяет Большой Брат. Он — это и есть закон. Так что, когда я слышу от кого-то всю эту пургу: «бороться за свои интересы законным путём» — то понимаю, что говорю с идиотом. Да это же все равно, что играть в теннис со стеной! Так никогда не победишь!

Я тяжело вздохнул.

— Моя позиция остается такой же, как была, — изрек я, и твердым взглядом добавил: «Так и передай Клаудии и остальным».

Джером кивнул. Похоже, он и не ждал другого. Некоторое время задумчиво помолчав, изрек:

— Ходят слухи, что власти очень сильно перепугались из-за масштабов сегодняшних протестов. Прямо сейчас, пока вы тут выпиваете, силовики сидят и думают, что с этим делать, в преддверии завтрашнего дня, который обещает стать еще похлеще, чем сегодняшний. Весьма вероятно, что они решат «навести порядок» во что бы то ни стало. И, чтобы оправдать себя, повесят всех собак сам знаешь на кого. Как они обычно и делают. Так что, когда услышишь завтра об очередных ужасных злодеяниях сам знаешь кого, можешь точно знать, кто и зачем их на самом деле спланировал.

Джером избегал произносить слова, которые, в случае прослушки, пробившейся даже сквозь все его защитные меры, привлекли бы к нашему разговору особое внимание — «террористы», «теракты», «Сопротивление». Несмотря на это, я чувствовал себя напряженным до предела, и не мог дождаться момента, когда этот разговор завершится. Предчувствие опасности клокотало в подсознании, как предупреждающий сигнал.

— Я всё понял. Хватит об этом, — взмолился я.

— Лады. Передавай тогда Миро поздравление.

— Обязательно.

— И эй! — шепнул мне Джером, глядя с выражением искреннего любопытства: — Ты чего, партизан гребаный, ничего мне не рассказывал об интересных событиях в твоей жизни?

— Ты о чём? — сделал вид, что не понял я.

— «Мне это не интересно, бла-бла-бла», — передразнил он наш разговор полуторамесячной давности. — И тут вдруг рядом с тобой сидит такая цыпа?!

— У нас с ней ничего нет, Джером, — покачал головой я.

— Значит, надо, чтобы было! — решительно возразил он. — Я же не слепой, вижу, как ты на нее смотришь!..

Увидев мой вопросительный взгляд, он скромно пояснил:

— Ну так, увидел краем глаза через окошко.

Я открыл было рот, чтобы исторгнуть из него целый ряд обычных отговорок и оправданий, или просто раздраженно ответить, что это не его дело. Но вместо этого ограничился лишь задумчивым вздохом.

— Ты не понимаешь, — прошептал я.

— Да что тут понимать?! Ты мужик! Все в твоих руках! Не упусти ее!

Похлопав меня по плечу, Джером, не прощаясь, вышел из туалета. Не приходилось сомневаться, что уже минуту спустя он покинет здание через черный ход и скроется в каком-нибудь коллекторе, через сеть которых можно было преодолеть много миль, не опасаясь, что за тобой проследят с воздуха. Я очень надеялся, что в нынешние сумасшедшие дни у полиции Сиднея просто не осталось ресурсов, чтобы следить за «Доброй Надеждой» в рамках не самого важного уголовного расследования, а если остались — то они не заинтересуются Джеромом.