Новый состав - страница 5

— И то верно, — кивнул Черномор. — Одобряю. Все все слышали? — обратился он к молодцам. — Если отлынивать вздумаете, поедете в Красноград, порядок на улицах наводить. Царь, конечно, указа такого не давал, но вам полезно будет.

— Усекли, непутевые? — мурлыкнул Тим.

— Ну, ты… — Острослов впился в рыжего нехорошим взглядом. — Доиграешься.

— А ты мне не угрожай, — шерсть на загривке кота встала дыбом. Помнил он, как недавно, с неделю назад, Острый отправил его в речку купаться. Утонуть, конечно, не дал. Но все же… А за что? За то, что Тимофей в самый неподходящий момент к нему в комнату заявился и начал девицу оттуда выпроваживать? Подумаешь, не велика беда.

— Ну и что ты рассказать хотел, прохвост? — спросил у Тима Черномор, когда они оказались наедине.

Мужчина опустился на широкую скамью в столовой и выжидательно посмотрел на ученого. Тот же, встав на задние лапы, заложил передние за спину и в задумчивости уставился в окно, что на противоположной стене было.

— Я жду, Тимофей, — поторопил его с ответом воевода.

Кот перестал изучать резную раму и перевел взгляд на своего друга. Эх, хлебнет он еще проблем с этими горемычными. Помается. Попрыгают они на его нервной системе. Благо, что седым сделать уже не смогут, Черномор и так весь седой был.

— Я тут отсутствовал какое-то время…

— Да, я заметил, что тебя целую неделю в тереме не было. Подумал, ты с очередной кошкой загулял. После истории с Аглаей.

— А какое мне дело до этой крысы, которая променяла меня на крысу? — зашипел Тим. — И вообще, у нас были чисто деловые отношения.

— Ну да, ну да… — хохотнул воевода.

— Так, — рыжий мотнул головой, — ты отвлекаешь меня от темы разговора. Короче, я перенес сюда девицу, которая твоему непутевому по ночам снится, — выпалил на одном дыхании кот и прикрыл глаза, готовый выслушать целую тираду о том, как плохо он поступил, притащив сюда неизвестно кого, да еще и из Хрустального мира.

Но кот все ждал, а ругаться на него никто не спешил. Тогда Тим рискнул приоткрыть один глаз и посмотреть на своего собеседника.

Мужчина сидел все на том же месте и отрешенно поглаживал длинную седую бороду. Его тяжелый взгляд был устремлен на раму окна, которую еще недавно с таким интересом рассматривал Тимофей. Внутри воеводы бушевала буря, хоть внешне он этого и не показывал. Сколько его крови попил Острослов? И самое непонятное — в кого он таким языкастым вырос? Не в мать же… Берислава была кроткой и заботливой женщиной. Слово поперек ему не говорила. А этот… богатырь новоиспеченный совсем никого не слушает. Так может… правильно кот ученый поступил, что сюда девицу перенес? Тем более, если она действительно та самая… из снов, что младшему Залесному снится.

— И как ты думаешь, — наконец, заговорил воевода, — чем это закончиться может?

— В прошлый раз все получилось как нельзя лучше…

— Я лишился первого мечника в Краснограде! — Черномор стукнул кулаком по столу. — Не хочу из-за твоих интриг потерять сына. Подумай о Бериславе.

— Значит, как парня на границу с Замухрынью отсылать, это нормально. Ничего страшного. А как женить, так катастрофа, — пробурчал кот, вставая на четыре лапы. — Я, между прочим, добра ему желаю.

— Знаю я, прохвост, чего ты ему там желаешь, — воевода махнул рукой. — Недолюбливаешь ты его.

— Так и любить особо не за что.

— Ты мне лучше вот что скажи, — Черномор исподлобья посмотрел на своего собеседника, — сны Острослова исчезнут? Или все-таки продолжат терзать?

— Того не знаю, — Тим прижал уши к макушке. — В любом случае дальше видно будет.

Я сидела за столом и пила маленькими глоточками простую воду. Бутерброды, что я сумела «слепить» из того, что было, уже съела и сейчас печально взирала на пустую тарелку. И как я буду здесь выживать, если из продуктов тут только небольшой мешочек крупы, вода, головка сыра и батон хлеба? Который я, между прочим, уже ополовинила.

И что мне здесь одной делать? Не сидеть же без дела? Голод я утолила, в местную одежду переоделась, что еще… Пойти что ли пыль с полок протереть и полы помыть? Дом какое-то время точно был в запустении. Женская рука так вообще не чувствуется. А жить мне здесь неизвестно сколько. Оставалась, конечно, надежда, что Тимофей меня отпустит с миром. Но она была призрачной.