Ной Буачидзе - страница 11
Как-то на глаза попалось объявление: предприимчивый господин Казаров расхваливал свою новую типографию «Казбек», уверял, что «качество печати гарантируется». Ной решил: пожалуй, эта типография подойдет.
В середине дня Буачидзе с несколькими друзьями вошел в типографию. Хозяина и служащих конторы быстро свели в одну комнату. Спустили на окнах шторы, у дверей поставили охрану. Рабочие, не говоря ни слова, посмеиваясь, быстро набрали тексты, стали печатать на двух машинах сразу.
С улицы в контору беспрепятственно пускали всех, кто заходил. Заглянул казачий офицер — пожалуйста, и ему нашли место. Выходить, конечно, никому не позволяли. Операция длилась три-четыре часа. Одного «Манифеста» напечатали несколько тысяч экземпляров. Закончили, вышли, заперли за собой наружную дверь.
Во Владикавказе поднялся невероятный шум. Один из «очевидцев» — казачий офицер — сообщил репортерам, будто в типографии распоряжалось не менее тридцати вооруженных до зубов, с масками на лицах злоумышленников.
Наказной атаман Терского казачьего войска — начальник области — лично допрашивал Казарова. Даже этого крупного и ловкого дельца, владельца двух газет, нескольких типографий, домов и прочего «недвижимого имущества» во Владикавказе и Пятигорске заподозрили в «принадлежности к социал-демократам». Только получив солидную взятку, приличествующую генеральскому чину, атаман разрешил Казарову вновь открыть типографию, а дальнейшее следствие поручил вести правителю военной канцелярии господину Зиновьеву. Тот тоже развил очень энергичную деятельность, но какие-то непредвиденные обстоятельства — так слышал Ной — помешали успеху.
Дольше оставаться во Владикавказе было нельзя. Слишком уж часто Буачидзе ловил на себе быстрые, изучающие взгляды подозрительных любителей прогуливаться по грязной, заболоченной Ильинской улице. Они заглядывали и во двор дома № 27, где Ной снимал комнату в квартире Осиповых. Один господин даже любезно посоветовал хозяйке забить вторую калитку, выходившую на пустынный берег Терека: дескать, как бы жулики не забрались к жильцу — он, кажется, поздно возвращается.
Знакомые ингуши проводили Ноя через горы в Грозный. Но и оттуда надо было убираться побыстрее. Только что полиция произвела обыски у учителя Бакрадзе и инженера-путейца Каракашвили. Ничего предосудительного не нашли, но обоих арестовали. Почему обоих сразу? Очевидно, нащупали следы грозненской группы большевиков. Пришлось пробираться в Ростов и оттуда в Москву.
В известную в Москве книжную лавку «Сан-Ремо» заглянул приехавший с юга молодой состоятельный господин, князь Иван Самсонович Абуладзе. Он искал какие-то редкие, очень важные для него книги и заранее заручился рекомендательным письмом. Оно было адресовано не самому владельцу лавки, а продавщице Розе Шабалиной. Ее хорошая знакомая, сестра грузинского поэта, курсистка-медичка Варвара Гаприндашвили просила не оставить без внимания впервые приехавшего в Россию симпатичного земляка.
Роза Шабалина, изящная черноглазая девушка, приложила максимум усилий, но в тот день нашлись всего две книги. Молодой грузинский князь просил ее не слишком тревожиться, он охотно зайдет еще. Когда? Завтра к вечеру.
Понадобились еще более редкие книги. Господин Абуладзе познакомился с владельцем лавки, стал постоянным клиентом. Иногда он разрешал себе принести коробку конфет, букет цветов. Нежное лицо Розы вспыхивало. Иван Самсонович всегда был весел, много шутил и безмятежно смеялся, вовсе не подозревая, что над ним уже нависла угроза. Она притаилась пока в папке светло-салатового цвета, запертой в столе отдельного корпуса жандармов ротмистра Кулинского.
На обложке в верхнем углу господин ротмистр пометил красным карандашом: «Совершенно секретно»— и дважды подчеркнул. Листов в деле № 168 тогда было еще немного.
Журналистка, деятельница политического Красного Креста и, наконец, просто обаятельная женщина, Анна Серебрякова сообщила, что ее журфиксы стал посещать приехавший откуда-то с Кавказа князь Абуладзе. Он активен и очень скрытен. Умеет держаться, располагает к себе окружающих.